От Федора I Ласкариса до Константина XI Палеолога. Том V

Величко Алексей Михайлович

поля. Эти страницы переполнены драматизмом, отмечены кипением

человеческих страстей, ярчайшими из которых выступали ни с чем не

сравнимое властолюбие и… беспримерное религиозное рвение.

Действительно, из 112 императоров, занимавших константино-

польский престол между 395 г. — традиционно принятое начало само-

стоятельной исторической жизни Всточной Римской (Византийской)

империи — и 1453 г., лишь 34 умерли естественной смертью, 8 погибли

на войне или в результате несчастных случаев, тогда как 20 были уби-

ты своими соперниками, 18 — ослеплены или оскоплены, 17 умерли в

заключении, 12 сами отказались от власти, 3 уморены голодом. Но за

калейдоскопом дворцовых переворотов, мятежей, сражений и набегов, мастерски, едва ли не художественно описанных в пятитомнике А. Ве-

личко, угадывается нечто большее, вырастает понимание великого ци-

вилизационного предначертания византийского народа, мыслившего

себя и свою империю как единое церковно-государственное тело, тож-

дественное истинному христианскому миру.

Следуя учению Отцов Церкви, правители Византии искренне пы-

тались построить христианскую человеческую общность, которая бы

была созвучна небесной. Приблизить земную империю к Царству Бо-

жьему могло только справедливое и гармоничное царство, основанное

на истинной вере. На протяжении тысячелетней истории этот идеал

сохранял свое высокое значение, как бы далеко не отступало его прак-

тическое воплощение.

Видный русский церковный историк А. Лебедев убедительно пока-

зал, что наиболее характерной чертой многочисленных исторических

персонажей византийского общества была именно глубокая религиоз-

ность, вплоть до благоговейного соблюдения мельчайших тонкостей

церковного обихода и богослужебного устава. За ту религиозную веру, которую они считали истинной, византийцы готовы были нередко пре-

терпеть любые страдания и даже отдать свою жизнь. Причем по мере

ослабления византийского государства приверженность византийцев

506

Р

Е Ц Е Н З И Я А . Н . Б О Х А Н О В А

отеческой религии лишь возрастала. Еще на заре византийской исто-

рии в эпоху Вселенских церковных соборов с их ожесточенными хри-

стологическими дискуссиями ярко проявилась такая черта византий-

ского национального характера, как любовь к богословским спорам, к которым были равно привержены и императоры, и простолюдины.

Один из «великих каппадокийцев» Григорий Нисский писал, что в

конце VI в. в Константинополе рыночные менялы, булочники и бан-

щики вместо того, чтобы заниматься своим прямым делом, выясняли

соотношение ипостасей Святой Троицы.

Дух глубокой, подлинно народной религиозности пропитывал

все, созданное византийцами, — от архитектуры и живописи до зако-

нодательных актов и установлений. Этот же дух определял высокую

эстетическую ценность всех достижений византийской цивилизации.

Особенный труд, который она приняла на себя и выполнив который

безвозвратно погибла, по словам яркого русского писателя и филосо-

фа В. Розанова, содержал в себе не меньше абсолютной красоты, «со-

вершенно и неизъяснимо оригинальной», чем искусство и философия

Древней Греции, римское право и т.п. «Оригинальная черта Визан-

тии, — писал Розанов, — состоит в том, что, взяв важнейшие моменты

бытия человеческого — рождение, смерть, обращение души к Богу —

она окружила их такой высокой поэзией, возвела к такому великому

смыслу, к какому они никогда дотоле не возводились в истории. Ли-

тургия Иоанна Златоуста или песнопения Иоанна Дамаскина — это в

своем роде исторический Капитолий или Парфенон, это так же глубо-

ко, прекрасно и правильно отвечает некоторому предмету своему, как

только что названные памятники отвечают своему особому смыслу».

В этой связи труд А. Величко предстает перед нами цельной, орга-

нически связанной картиной становления, жизни и гибели империи, неустанно стремившейся к воплощению в земной жизни божествен-