От Гринвича до экватора
Шрифт:
А вот другая знаменитая площадь — Пуэрта-дель-Соль. Та самая, о которой говорят, что сюда ведут все дороги, и где на мостовой выбито: «0 км. Начало дорог во всех направлениях». Площадь невелика, но, чтобы обойти ее, понадобится не менее получаса. От Пуэрта-дель-Соль отходит добрый десяток улиц, отовсюду на нее рвутся, будто быки из загонов, автомобили, да и народа полно. Попробуй в этой толчее найти надпись «0 км»! Не протолкнешься и к каменному медведю — символу Мадрида, который стоит посреди площади. Хорошо видно лишь темнокрасное здание, раньше в нем располагался центральный почтамт, а затем сегуридад — полицейское управление. В годы франкизма испанцы, никогда не теряющие
Не без труда совершив по Пуэрта-дель-Соль «круг почета», представляешь себе площадь в середине 30-х годов: падающие бомбы, мечущиеся в поисках укрытия мадридцы.
Отзывается в памяти и кинотеатр «Капитоль». В 1936 году в его фойе было бомбоубежище, но фильмы по-прежнему шли: под приветственные возгласы зрителей «Вива Русиа!» показывали «Мы из Кронштадта».
Еду в новый район Карабанчель. И снова перекличка времен: осенью тридцать шестого жители этой рабочей окраины не давали фашистам прорваться в город. Бои велись и под землей: вчерашние электрики, водопроводчики, механики закладывали взрывчатку в туннели городских коммуникаций, под дома. Весь квартал лежал в руинах.
Мадрид! Мадрид! Твое бессмертно имя, Испании защитный волнолом! Земля вздымается, и небо мечет пламя, Ты — улыбаешься, израненный свинцом. [24]Лавка сувениров в Толедо
Площадь имени Пикассо в Мадриде
А Марина Цветаева, муж и дочь которой сражались в рядах республиканцев, писала тогда:
24
Из стихов испанского поэта Антонио Мачадо.
Но мы знаем, конечно, не только эту страницу истории, не только эту сторону испанской жизни. Звон мечей, серенады, кастаньеты… Коррида — одновременно зрелище, спорт и искусство… Фламенко — танец, полный огня и страсти… Магеллан и Колумб, Веласкес и Гойя, Лопе де Вега и Гарсиа Лорка…
Известны и строки о мирной прекрасной Испании Михаила Светлова: «Кастильская волость в Испании есть», Владимира Маяковского: «Испанский камень слепящ и бел, а стены — зубьями пил…»
Однако самый глубокий след в памяти оставила, без сомнения, гражданская война. И прежде всего, конечно, в памяти испанцев. Потому они с надеждой смотрели на здание, широкий фронтон которого украшен огромной фреской. Это — Дворец конгрессов. Да, он называется так же, как в Белграде.
Здание расположено почти напротив площади Пикассо. Символичное
Пресс-центр мадридского Дворца, как и белградского, похож на муравейник: повсюду снуют корреспонденты с кипами свежих газет, пресс-релизов, всевозможных бумаг. Стучат телетайпы и пишущие машинки, их перекрывают голоса журналистов, диктующих материалы.
На столах свежие номера газет. В «Нью-Йорк таймс» броская шапка: «Надо ставить на стол в Мадриде жареные блюда!» Знакомая песня, тогда в Белграде шпрингеровская «Вельт» призывала «поставить на стол главное блюдо — свободу личности».
Одна и та же фраза… Плагиат? Или совпадение? Скорее совпадение, причем закономерное, ведь сие высказывание, словно зеркало, отражает отношение кое-кого к хельсинкским договоренностям.
…Оратор кричал, размахивал руками, поворачивался из стороны в сторону. Хотя перед ним лежал готовый текст речи, он часто сбивался, но затем продолжал с прежним пафосом.
Житель одной социалистической страны получил письмо из Вашингтона с опозданием на четыре недели. Одному мальчику из опять же социалистической страны не доставили американский географический журнал.
Вначале в зале посмеивались, потом начали возмущаться.
— Мы обсуждаем серьезные проблемы, а тут детский лепет! — в сердцах воскликнул бельгийский дипломат.
А делегат из Швеции заметил:
— Дешевое шоу.
Шоу, детский лепет. Так-то оно так, но… Представитель Соединенных Штатов выступал отнюдь не ради забавы публики.
Если пользоваться терминологией американцев, есть две дороги к разрядке: нижняя (low Road) и верхняя (high Road). Нижняя — путь через «третью корзину» — через сотрудничество в гуманитарных областях и прежде всего в области прав человека. A high Road — через «первую и вторую корзины» — политические и экономические связи, ослабление гонки вооружений.
Американцы утверждают: «на Олимп», то есть к вершине успеха в деле мира, ведет лишь нижняя дорога.
Но вспомним название Общеевропейского совещания в Хельсинки: по безопасности и сотрудничеству. Если начнется война, то мальчику, о котором стенал американский делегат, будет не до географического журнала, в смертельной опасности окажется его жизнь. И жизнь его родных, друзей.
Вернусь опять в Гринвич. Первое, о чем я подумал, когда проснулся в Лондоне девятого мая семьдесят пятого года: сегодня тридцатилетие Победы! По корреспондентской привычке еще до завтрака потянулся к газетам. Перелистываю и не нахожу ни строчки о Победе. Только «Дейли телеграф» напечатала заметку, посвященную… «расходам Кремля на вооружение», и мельком вспомнила 30-летие. Телевидение за целый день не упомянуло о празднике. Радио тоже.
Я представил себе, как радостно в этот день в Москве, как украшены ее улицы и площади, как у Большого театра собираются ветераны войны.
Стал спрашивать лондонских журналистов, почему они ничего не пишут о разгроме фашизма. Ответы оказались однозначными:
— Нашей молодежи это не интересно.
Властям, понятно, куда спокойнее, если человек поменьше думает о том, что происходит вокруг. А если интересуется политикой, что ж, пусть скорбит об «угнетенных на Востоке». В Белграде и Мадриде снова и снова звучала сакраментальная фраза: на Западе куда больше свобод, чем в социалистических странах. Раздавались и утверждения, будто СССР «ограничивает доступ своих граждан к духовным ценностям других наций».