От Гринвича до экватора
Шрифт:
Национальный почтовый музей Англии был открыт.
— Давайте уберем лист, так будет надежнее, — неожиданно заявляет директор. Он снова набирает номер телефона, что-то шепчет в трубку, передвигает пепельницу на столе. А когда дверь в стене открывается, входит в хранилище и надолго остается там — видимо, прячет лист.
Я жду его и думаю: очень уж все это похоже на детективный, причем отнюдь не оригинальный, фильм — потайная дверь, непробиваемые окна, подложные копии, Но что поделаешь, при нынешнем размахе на Западе краж шедевров искусства приходится даже почтовый музей превращать в филиал Скотланд-ярда. Жаль только, что люди лишены возможности увидеть уникальное сокровище!
Разве расскажешь в одной главе о сегодняшнем англичанине! Тем более что «англичане различны, они даже сами не предполагают,
Кроме того, «англичанин» — неоднородное понятие, оно включает жителей Шотландии и Уэльса, Северной Ирландии и центральной части страны, то есть собственно Англии, и у всех у них свои обычаи, традиции. Когда мы по-русски говорим «англичанин», имея в виду обитателя Великобритании, то, в общем, совершаем ошибку, правильнее сказать «британец». Считается, что первым это слово употребил Шекспир в трагедии «Король Лир», созданной после объединения двух престолов — английского и шотландского. Вначале я называл всех без разбора «инглиш», не предполагая, что это может покоробить шотландцев, валлийцев [5] , ирландцев. «Бритиш» — другое дело, это не национальность, а гражданство.
3
Дж. Б. Пристли. «Англичанин».
4
К. Чапек. «Письма из Англии».
5
Валлийцы — жители Уэльса.
Помимо всего прочего, характер народа, как известно, находится в постоянном движении, развитии. И за умы людей, за их взгляды идет в Британии жестокое сражение.
Они делают «порох»
Однажды я прочитал в «Таймс»: для того чтобы совершить переворот в Англии, гораздо важнее иметь двадцать своих людей на телевидении, чем захватить вокзалы и телефонные станции.
Что же это за сила — британское ТВ? И я решил посмотреть все его передачи за сутки.
Рано утром сел в кресло и нажал кнопку.
Раздается бодрая музыка. Молодой человек, обворожительно улыбаясь, произносит с экрана:
— Доброе утро! Начинаем нашу программу.
Первая передача явно рассчитана на болельщиков — почти три часа продолжается демонстрация первенства Англии по гольфу! Лишь дважды она прерывается: сводкой погоды и концертом уэльских певцов.
Но вот на смену монотонным ударам гольфных клюшек по мячу приходит ритмичная дробь барабанов. Тема очередного урока географии для школьников — Кения. Телекамеры переносят нас в Найроби, оттуда в джунгли к африканским племенам, потом на океан, в Момбасу.
Следующий номер программы — документальный фильм «Кандидат».
У Кейта Кайла была в жизни одна цель — стать членом парламента. Он упорно шел к ней десятилетия: завоевывал популярность среди сограждан, ставил голос, учился смеяться, когда хотелось рыдать.
Во время избирательной кампании он был неутомим. Беспрестанно колесил по своему округу в оборудованном громкоговорителем автомобиле. Часами, ежась от холода, ждал рабочих у выхода с завода и провожал их до дома, уговаривая поддержать его кандидатуру, благодарил тех, у кого к пальто была прикреплена ленточка с надписью «Лейбористская партия».
Наконец наступил день выборов. Кайл первым пришел на избирательный участок и до поздней ночи не покидал его, наблюдая за голосованием. Он раньше всех понял, что победил его противник — консерватор.
«Кандидат» показывали накануне очередных парламентских выборов. Главными героями телеэкрана стали тогда кандидаты: консерваторы, лейбористы, либералы. Но не коммунисты, им ни разу не дали возможность выступить с этой трибуны.
Кроме избирательной кампании, зрители в те дни практически ничего не видели. Очень уж
А вот «Кандидат» не оправдал надежд. Создатели ленты честно старались отработать свой хлеб и прославить британскую избирательную систему, показать своего героя обаятельным и кристально честным человеком, мечта которого, к сожалению, не осуществилась. Но даже они не смогли закрыть глаза на все. В финале есть эпизод: объявлены результаты голосования. Теперь по традиции потерпевшие поражение должны публично поздравить победителя. Однако они отказываются выступить. Другая сцена: корреспондент берет интервью у кандидатов от различных партий, а те не столько рассказывают о себе, сколько поливают грязью соперников.
Запоминаются кадры, когда Кайл руками и ногами колотит в дверь дома, где живет один из избирателей, призывая его принять участие в голосовании, а тот не открывает.
Фильмы типа «Кандидат», такие передачи, как документальный репортаж, психологическая драма, дискуссия «За круглым столом», рассчитаны на серьезного эрудированного зрителя.
Телеинтервью — на того, кто чуть попроще, но именно чуть-чуть.
В тот день передавали интервью, взятое Дэвидом Фростом.
В английской столице, в Музее восковых фигур мадам Тюссо есть «Зал героев». В нем собраны знаменитости из знаменитостей: Бриджит Бардо, Мэрилин Монро, Мухамед Али… Среди «героев нашего времени» сидит, откинувшись на спинку стула, с микрофоном в руке Дэвид Фрост. Он не только автор «Англии — с любовью» и прочих книг, его величают лучшим интервьюером мира. Через каждые две минуты, когда доходит очередь, прожектора выхватывают из полумрака фигуру Фроста и слышится неторопливый, немного вялый голос, записанный на пленку.
Переходя из одного зала в другой, я снова подумал о «Письмах из Англии» Карела Чапека — очень уж люблю эту проницательную, искрящуюся юмором книгу! Перечитывая ее, каждый раз смеюсь, когда дохожу до следующих фраз:
Восковая скульптура Агаты Кристи в музее мадам Тюссо
«Madame Tussaud» — это музей знаменитых людей, то есть их восковых изображений. Есть там королевская семья (а также король Альфонс, немного попорченный молью), министерство Макдональда, французские президенты, Диккенс и Киплинг, маршалы, мадемуазель Ленглен, выдающиеся убийцы последнего столетия и вещи Наполеона — его носки, пояс и шляпа… Я остановился около одной, особенно удачной фигуры человека в цилиндре и стал искать в каталоге, кто это такой. Вдруг этот самый человек в цилиндре зашевелился и пошел прочь; это было страшно! А через несколько минут две барышни искали в каталоге объяснение, кого изображает моя фигура. У Madame Tussaud я сделал одно открытие, несколько неприятное для меня: или я ни черта не смыслю в человеческих физиономиях, или человеческие лица лгут. Так, например, мне сразу бросился в глаза сидящий господин с козьей бородкой, под номером 12; в каталоге я нашел: «12. Томас Нейл Крим, казнен в 1892 году. Отравил стрихнином Матильду Кловер. Был обвинен также в убийстве еще трех женщин». Да, действительно, лицо у него очень подозрительное. «Номер 13, Франц Мюллер, убил господина Бриггса в поезде», гм! Номер 20, бритый господин, имеющий почти благородный вид: «Артур Деверё, казнен в 1905 году, прозван «чемоданным убийцей» за то, что прятал трупы своих жертв в чемоданы». Ужасно! Номер 21 — нет, этот почтенный священник не может быть «миссис Дейер, ридингская убийца младенцев». И вдруг я заметил, что перепутал страницы каталога и вынужден исправить свои впечатления; сидящий господин под № 12 — это просто-напросто Бернард Шоу, № 13 — Луи Блерио, а № 20 — Гульельмо Маркони.
Никогда больше не стану судить о людях по их лицам».
Не удержавшись, я полностью привел этот отрывок. Но пора вернуться к человеку, который родился спустя пятнадцать лет после того, как Чапек посетил музей мадам Тюссо, и потому при всем желании не мог попасть на страницы «Писем об Англии», — к Дэвиду Фросту.
Решив договориться о встрече, я позвонил в его студию. «Мистер Фрост берет сейчас интервью у премьер-министра», — ответил женский голос. Спустя полчаса раздался телефонный звонок: