От империй — к империализму. Государство и возникновение буржуазной цивилизации

Кагарлицкий Борис Юльевич

Другим условием японского чуда стала вынужденная конверсия производств, которые были первоначально созданы для военных целей, но после демилитаризации страны перестраивались на производство потребительских товаров и промышленного оборудования. Военное прикрытие, обеспеченное Соединенными Штатами, создавало возможность использовать государственные средства для развития экономики.

Если на протяжении большей части XIX века и даже в первые десятилетия XX века американский капитализм рос под военно-политическим прикрытием Британской империи, необремененный излишними военными расходами, то во второй половине XX века та же благоприятная ситуация сложилась для японского капитализма.

«ХОЛОДНАЯ ВОЙНА»

После Второй мировой войны Лига Наций была заменена Организацией Объединенных Наций, где привилегированное положение было предоставлено «ведущим мировым державам», выигравшим войну — США, Британии,

Советскому Союзу, Китаю и восстановленной в статусе «великой державы» Франции. Последнее решение тоже было направлено на снижение удельного веса Великобритании в процессе политической реорганизации Запада.

Китай вплоть до 80-х годов XX века не играл существенной роли в ООН, тем более, что соответствующее место в Совете Безопасности осталось за буржуазным правительством, свергнутым революцией 1949 года и утратившим все свои позиции кроме острова Тайвань. По мере того как влияние Британии и ее способность вести самостоятельную международную политику снижалось, ООН превращалась в поле борьбы между Соединенными Штатами и Советским Союзом, борьбы, в которой остальные страны Запада были обречены на американское лидерство.

Противостояние двух сверхдержав — СССР и США, начавшееся сразу же после победы над Германией, было, разумеется, вызвано общей логикой глобального соперничества, но имело и другую важную сторону: оно было исключительно выгодно Вашингтону, ибо превращало его в гаранта безопасности Запада. Перед лицом «советской угрозы» европейские и азиатские капиталистические страны должны были сплотиться вокруг американского лидера.

Политическая структура имперского господства Соединенных Штатов, в отличие от прежних колониальных империй, строилась на системе военных баз, военно-политических, а позднее экономических блоков. В 1941 году США получили доступ к британским морским базам в Атлантике в обмен на передачу сотни устаревших эсминцев (Королевскому флоту, вовлеченному в отчаянную борьбу с немецкими подводными лодками, количество было в тот момент важнее качества). В том же году американцы заняли датские военные базы в Гренландии и Исландии. Поскольку сама Дания была оккупирована, местные власти охотно предоставили свои военные объекты союзникам для борьбы за освобождение страны.

Все эти действия вполне соответствовали военной логике антифашистской борьбы. Однако после победы над Германией военное присутствие США за рубежом не сокращалось, а наоборот, увеличивалось, несмотря на давление ряда стран, принудивших американцев уйти с их территории или из их колоний. Австралия, Дания, Франция и Британия требовали вернуть им военные объекты, занятые во время войны. К ним присоединились Панама и Исландия. В 1949 году некоторые базы были ликвидированы, но логика начинающейся «холодной войны» требовала нового развертывания американского присутствия за рубежом. Для борьбы с Советским Союзом была создана сеть военно-политических альянсов, охватывающих основные зоны потенциального противостояния: Североатлантический (НАТО), Ближневосточный (СЕНТО) и Дальневосточный (СЕАТО). В долгосрочной перспективе лишь НАТО сохранило военное и политическое значение, но механизмы проникновения американских сил на Ближний Восток и в Восточную Азию, созданные в рамках СЕНТО и СЕАТО продолжали работать после того, как сами эти блоки ушли в историю.

Еще в 1947 году Акт о национальной безопасности (National Security Act) создал в Соединенных Штатах некое подобие параллельного правительства, ведающего стратегическими вопросами, включая военно-политические отношения с другими странами. Тем самым эффективный военно-политический контроль сочетался с отсутствием административно-территориального контроля, прямой ответственности за происходящее.

Масштабы и значение этой системы выходят далеко за рамки военной необходимости, являясь, по мнению многих исследователей, основой своеобразной неформальной империи, инфраструктурой иностранного господства, «созданной формально с согласия властей суверенных государств, где все это происходит» [1217] . Указание на «добровольный» характер военного сотрудничества во многих случаях вполне обосновано. Например, в Южной Корее решение американцев о возможном частичном выводе войск в связи с общим изменением стратегической ситуации в 2003–2004 году вызвало столь острое недовольство местных элит, что один из местных экспертов вынужден был опубликовать в прессе статью, призывающую их «проявить благоразумие», смириться с «неприятной реальностью» и «признать, что основная ответственность за оборону страны лежит на самих корейцах» [1218] .

1217

The Bases of Empire. The Global Struggle against U.S. Military Posts. Ed. by C. Lutz. London: Pluto Press, 2009, p. ix.

1218

Korea Focus, vol. 12, No. 1, January — February 2004, p. 6.

Военно-политическое

и экономическое господство США способствовало формированию местных элит, встроенных в новую имперскую систему ничуть не менее (а порой — более) органично, чем прежние колониальные элиты, и воспринимающих доминирование иностранной державы в качестве важнейшего условия как сохранения сложившегося социального порядка, так и самого существования своего государства. Таким же образом, позднее, восточноевропейские республики, обретя независимость от СССР после распада советского блока, сразу же пожертвовали многими элементами своего долгожданного суверенитета в пользу Европейского союза и Североатлантического альянса.

Американская система военных баз за рубежом начала складываться во время Второй мировой войны.

Стремительный рост числа американских военных баз начался в ходе Корейской войны и продолжался во время войны во Вьетнаме. К 1967 году американское военное присутствие за рубежом достигло того же уровня, что и во время Второй мировой войны [1219] . На идеологическом уровне эта новая реальность была закреплена доктриной, согласно которой система баз является «законным и необходимым инструментом власти США, морально оправданным и закономерным символом роли, которую США играют в мире» [1220] .

1219

См.: The Bases of Empire, p. 14.

1220

J.R. Blaker. United States Overseas Basing: An Anatomy of the Dilemma. N.Y.: Praeger, 1990, p. 28.

География американского военного присутствия отражала не только стратегические приоритеты новой глобальной державы, но и масштабы ее политического и экономического влияния. Многие базы закрывались под давлением местных правительств и по требованию общественности. Поражение во Вьетнаме вынудило США покинуть свои военные объекты в Индокитае. Но несмотря на это глобальная сеть военных баз продолжала расти, причем окончание «холодной войны», как и победа во Второй мировой войне обернулась не сокращением, а расширением заморского военного присутствия американцев. В 2008 году, к концу правления администрации Дж. Буша младшего, военное присутствие США на планете достигло кульминации: «Официально более 190 тысяч военнослужащих и 115 тысяч гражданского персонала размещены на 909 базах в 46 странах и территориях. Американские военные владеют или арендуют там 795 тысяч акров земли и 26 тысяч зданий и сооружений, которые оцениваются в 146 миллиардов долларов. Однако эти официальные данные не соответствуют действительности, поскольку в них не включены войска и структуры США в Ираке и Афганистане, переброшенные туда за последние годы, а также неизвестные или тайные базы, в Израиле, Кувейте, Филиппинах и других местах» [1221] .

1221

The Bases of Empire, p. 1.

Отстаивая собственные идеологические приоритеты и геополитические интересы, Советский Союз объективно обречен был играть на усиление глобальной роли США. Революции в странах капиталистической «периферии» — в Китае, во Вьетнаме и позднее на Кубе — открыли новые фронты «холодной войны», которая на первых порах далеко не всегда складывалась в пользу Запада. С другой стороны, гонка вооружений и балансирование на грани войны создавали стимул для экономического роста и научных изысканий. До тех пор пока настоящей большой войны удавалось избежать, эта система работала в полном соответствии с идеями Кейнса о государственных заказах и инвестициях, превращающихся в стимул роста.

Разумеется, «горячих» войн удавалось избежать далеко не всегда. Но теперь конфликты, вспыхивавшие на «периферии» системы, не перерастали в глобальное вооруженное противостояние. С июня 1950 по июль 1953 года продолжалась Корейская война, несколько раз возникали военные действия на Ближнем Востоке между Израилем, пользовавшимся поддержкой Америки, и арабскими странами, получавшими помощь из СССР. В октябре 1962 года две сверхдержавы чуть не столкнулись в военном противостоянии во время Карибского кризиса, когда была предпринята попытка установить на Кубе советские ракеты, нацеленные на Америку. В итоге, однако, стороны пришли к компромиссу. Москва отказалась от установки ракет на Кубе, а американцы убрали свои ракеты из Турции.