От легенды до легенды (сборник)
Шрифт:
«Вот и ответ на вопрос. Раз она считает, что я в состоянии так с ней поступить… как она может любить меня?»
— Я должен убить своего двойника, — тихо говоришь ей ты. — Пойми, это не моя прихоть. Это долг. Мне очень жаль, что ты в него влюбилась, потому что он обречен. Вот проснется он от твоего сонного зелья, люди отца его увидят и притащат ко мне… Отец хотел, чтоб все было быстро и чисто. Чтоб Хести даже понять ничего не успел.
— А ты получил бы силу для вашего дурацкого заговора, — кивает она. — Я достаточно подслушала,
— Будет лучше всего, если ты отведешь меня туда, где он спит, — говоришь ты ей, почему-то чувствуя себя последней сволочью. — Он даже не успеет проснуться. Мне правда жаль, что так получилось, но…
Роуни внимательно смотрит на тебя и молчит.
— Я рада, что тебе хоть немного стыдно за то, что ты сейчас говоришь, — наконец произносит она, когда тишина становится невыносимо мучительной. — Мне жаль, что твой долг требует от тебя такой…
— Жестокости? — срывается с твоих губ.
Ты так торопишься вставить это слово. Ты знаешь, что она произнесет другое. И ты боишься этого слова, быть может, потому, что сам в глубине души с ней согласен. Вот только… есть ли у тебя выбор?
— Подлости, — отвечает она. С размаху, словно пощечину отвешивает. — Вот только ничего у вас с его светлостью не выйдет. Во-первых, Хести не спит где-то на берегу реки, как ты, должно быть, подумал. Я заплатила лодочнику, так что его уже несколько часов везут на лодке, а где высадят, я все равно не скажу. А во-вторых, он больше не похож на тебя. Вот абсолютно не похож! Так что никто его не узнает, можешь на это не рассчитывать.
— Как? — выпаливаешь ты.
— Ну, я, конечно, не могла купить услуги мага, снимающего столь сильное заклятие, — откликается Роуни. — Но моих скромных сбережений вполне хватило, чтобы купить у одной ведьмы некие чары, искажающие облик. Любой облик, настоящий, наведенный — без разницы. Так что вам его не поймать!
— Он сам вернется! — Ты в этом даже не сомневаешься. — Он же не знает ничего! Решит, что ты проделала с ним дурацкую шутку, из-за которой его не посвятили в оруженосцы, не скрепили магической связью с его рыцарем, то есть со мной. Вот посмотришь, не пройдет и нескольких дней…
В ее глазах на мгновение вспыхивает ужас. И тотчас меркнет.
— Я написала ему письмо, — говорит она. — И все-все про вас рассказала! Про то, какая роль на самом деле уготована ему и остальным двойникам!
— Ты думаешь, он тебе поверит?
Новый ужас в глазах.
— Я же люблю его, — отвечает она наконец. — Должен поверить. А что еще я могла для него сделать? Я написала ему, что, если он мне не поверит и надумает возвращаться, пусть сперва потихоньку проверит, жив ли еще кто-то из других двойников. Я просто не придумала, как сделать лучше…
«Я же люблю его! — зачем-то повторяешь ты ее слова. — А что еще я могла сделать?»
Роуни смотрит на тебя так, что глаза отвести хочется.
— Я так надеялась, что ты меня убьешь, — говорит
И ты понимаешь, что никогда не причинишь ей зла. Ни ей, ни ее Хести. И плевать на то, что ему теперь все известно, что он может поставить под угрозу весь заговор. Ты не станешь искать его, чтобы убить. Обманешь мага, солжешь отцу. Ты все равно исполнишь свой долг. Вот только никаких добавочных сил у тебя не будет. Справишься своими собственными. В конце концов, узурпатору когда-то хватило одного себя, так почему тебе не хватит?
Ты справишься.
Поможешь взойти на трон истинному королю.
— Так. Ну, вот что, Роуни… немедленно иди на кухню и принеси мне хорошую такую горсть золы, — приказываешь ты. — Только смотри, чтоб тебя никто не заметил.
— За… зачем? — выпаливает она.
— На пол посыпать. Поскольку кинжал у меня магический, вместо тела здесь должна остаться горстка пепла, — отвечаешь ты, и в ее глазах вспыхивает понимание. И благодарность. И уважение. И…
«Так вот как оно выглядит, когда женщина смотрит на тебя с любовью!» — потрясенно думаешь ты.
И завидуешь Хести. Потому что это на него она будет так смотреть всю свою жизнь. На него, а не на тебя. Что ж, наверное, он заслужил. Ты задумчиво вертишь в руке магический кинжал, его рукоять ледяная… все еще ледяная…
«Так и руку отморозить недолго», — думаешь ты, засовывая кинжал за пояс.
Роуни возвращается быстро. И сама посыпает пол.
— Я ничего не нашла, чтоб ее набрать, так принесла… — говорит Роуни, отряхивая руки.
— Хорошо, — киваешь ты. — Теперь отправляйся в мою спальню. Я приду позже. Когда доложу отцу, что выполнил свой долг. Завтра я придумаю, как тебе выбраться отсюда. Дам денег, напишу подорожную, и езжай, ищи своего Хести. А найдешь — уезжайте подальше. Лучше всего — вообще из страны.
Она кивает. И уходит.
А ты бредешь на реку и с размаху швыряешь в воду магический кинжал. Вода принимает его почти без всплеска.
«Лишь бы маг ничего не проведал».
— Там оказалось не так уж мало пепла, — сообщаешь ты отцу.
— Ты… что-нибудь почувствовал? — с тревогой спрашивает он. — После того как… ударил?
Ты киваешь.
— Что ты почувствовал? — продолжает он.
— Почувствовал, что я прав, — отвечаешь ты.
Он светлеет лицом. Он рад. Он обнимает тебя.
— Я горжусь тобой! — шепчет он.
Он не понимает, что ты имеешь в виду нечто совершенно иное. Ты не собираешься ничего объяснять. Ты не солгал. Ты просто не сказал правды. Или… все-таки солгал? Тогда почему ты не испытываешь чувства вины? Ты не знаешь ответа. Ты не уверен, что тебе нужен ответ. Что сделано, то сделано.
А потом ты отправляешься в свою спальню, и тебя встречает Роуни. Ты ложишься с ней, как много раз до этого. И она обнимает тебя, ища губами твои губы, она хочет отблагодарить тебя. Очень хочет.