От летчика-истребителя до генерала авиации. В годы войны и в мирное время. 1936-1979
Шрифт:
Получил от своего начальника задание на очередную проверку боеготовности авиации в Одесском военном округе и вылетел в Одессу. Закончив работу, был приглашен перед отъездом порыбачить на ставриду, но с командного пункта передали: позвонить в Москву, в Управление кадров. Сообщение было весьма радостным: «Главком назначил вас начальником штаба – первым заместителем командующего 30-й воздушной армией в Ригу. Но есть возможность в Киев». Я ответил, что как назначен, так я буду вылетать, тем более что я хорошо знаю командующего 30-й воздушной армией генерал-лейтенанта Сергея Ивановича Миронова.
30-я воздушная армия в то время была самым большим объединением ВВС: два бомбардировочных корпуса, один истребительный, отдельная истребительная
Командующий воздушной армией приходил в свой кабинет в 8.00 утра и тут же обзванивал всех командиров соединений, а в ряде случаев – полков. В 9.00 он вызывал меня и спрашивал об обстановке. Зная, что он уже звонил в войска, я коротко докладывал основные вопросы. Когда он интересовался отдельными вопросами, я докладывал более детально, особенно если где-то произошло отклонение от планов полетов. В первой половине дня по необходимости докладывались текущие вопросы. Все описать трудно, тем более что часто текущие события требовали немедленного доклада для решения. При подготовке и проведении учений все подчинялось развитию обстановки.
В октябре 1956 года мы получили указание о подготовке к приему еще одной истребительной авиадивизии из ВВС Южной группы войск. Был составлен план организации дивизии, подготовки аэродрома базирования, организации тылового и специального обеспечения, связи и других вопросов ввода в строй в новом месте базирования.
В августе 1956 года проводилось учение войск округа и воздушной армии. В ходе учения исследовались вопросы организации новой системы управления авиации. Я докладывал командующему войсками округа организацию обеспечения десантирования воздушно-десантной дивизии в ходе наступления фронта. Командующий фронтом одобрил мой доклад.
В мае 1957 года в присутствии Маршала Советского Союза Василевского я докладывал организацию действий авиации при прорыве фронтом глубокоэшелонированной обороны противника. На этом учении командующий войсками Прибалтийского военного округа вручил мне погоны генерал-майора авиации и поздравил с присвоением высокого воинского звания.
Произошла смена командующих воздушной армией. Сергей Иванович Миронов был назначен заместителем главнокомандующего ВВС. 30-й ВА стал командовать генерал-лейтенант авиации Василий Александрович Виноградов. Новый командующий не приходил в восемь утра в свой кабинет и не обзванивал командиров соединений. Ему уже сами командиры начали звонить. Я, как всегда, в 9.00 докладывал обстановку в армии.
В июне 1957 года провели армейское авиационное учение с полетами бомбардировочных корпусов на территорию соседнего Ленинградского военного округа, с боевым применением на незнакомых полигонах с применением новой системы управления РЫМ. В ночных условиях на полигоне присутствовал чкаловский штурман – генерал-лейтенант авиации А. В. Беляков. Он дал высокую оценку результатам учения и особенно широкому применению новых средств ночного видения.
Неожиданно в начале июля звонок по ВЧ от недавно вступившего в должность главнокомандующего ВВС маршала авиации Константина Андреевича Вершинина. Разговор краткий: «Вы назначены начальником штаба 24-й воздушной армии Группы советских войск в Германии». И вот ответ: «Всего второй год в Прибалтике, армия большая, хотел бы продолжить службу здесь». Вершинин ответил: «Вы направляетесь на передний край интересов нашей страны. Вопрос решен,
Прошло два дня, и я на аэродроме Шенефельд, на котором расположен аэропорт Берлина и дислоцируется наш военно-транспортный полк. Меня встречает теперь уже бывший начальник штаба 24-й воздушной армии генерал-майор авиации Игнатьев. Через 25 минут мы въезжаем в ворота 3-го городка авиагарнизона Вюнсдорф, где расположен штаб 24-й воздушной армии. Нас встречает дежурный, докладывает о том, что исполняющий обязанности командующего 24-й воздушной армии генерал Платоненков ждет меня. Командующий армией генерал-лейтенант авиации Г. В. Зимин в отпуске в Советском Союзе. Главнокомандующий Группой советских войск в Германии генерал армии А. А. Гречко также в отпуске, за него заместитель – генерал-лейтенант И. И. Якубовский.
Прошу разрешения и. о. командующего армией с завтрашнего дня начать посещение авиагарнизонов армии, чтобы познакомиться с командованием двух истребительных авиакорпусов, бомбардировочных авиадивизий и авиаполков. Возражений нет. Так началась моя служба в 24-й воздушной армии.
Удалось вместе с Игнатьевым побывать в истребительных авиакорпусах. Но пришла телеграмма из Москвы с требованием, чтобы Игнатьев сдавал дела и вылетал к месту нового назначения. Мы подписали акт о сдаче и приеме дел. Игнатьев попросил написать акт о списании 700 простыней и другого недостающего имущества, я предложил это сделать ему, так как он отвечает за прошлое. Утром в день своего отлета Игнатьев с помощью бывших подчиненных выкопал розы у здания штаба армии. Придя утром, я увидел пустые ямы и приказал немедля доставить из подсобного хозяйства кусты роз и посадить их на место выкопанных. Это я сделал, чтобы утром пришедшие в штаб офицеры не заметили происшедшего. С утра я разобрался с боевым дежурством КП, дежурством истребительных подразделений, а также с работой берлинского центра воздушной безопасности, на котором дежурил наш расчет офицеров, следящий за точным соблюдением летного режима полетов самолетов США, Англии, Франции в установленных воздушных коридорах полетов с запада в берлинскую зону.
Ежедневно мне докладывали результаты выполнения плана за прошедшие сутки, а также причины недовыполнения его. После этого в конце рабочего дня дежурная смена командного пункта докладывала о плане полетов частей на следующие сутки, который я утверждал. Ни один полет не мог совершиться вне утвержденного плана, за исключением подъема дежурных истребителей на перехват нарушителей, о чем докладывалось незамедлительно.
После отлета Игнатьева я занял половину двухэтажного коттеджа. В первой половине поселилась также вновь прибывшая семья члена Военного совета армии генерал-лейтенанта Проценко. Моя семья – Нина Андреевна и двое сыновей: Николай шести и Сергей двух лет – приехали только в середине августа 1957 года. Жена тут же поступила работать преподавателем русского языка и литературы в школу в нашем авиагарнизоне. Коттеджи, как и домики командующего армией и его первого заместителя, располагались рядом, при каждом из них был небольшой сад.
Конечно, описать все подробности жизни и работы после того, как прошло уже свыше 50 лет, весьма трудно, поэтому я остановлюсь на некоторых моментах моей работы и жизни в Вюнсдорфе.
Первая встреча с Георгием Васильевичем Зиминым произошла в августе. Мы знали друг друга, еще когда я работал заместителем начальника Оперативного управления Главного штаба ВВС. Помню, я прилетел в Австрию в 1953 году, где Георгий Васильевич был командующим воздушной армией в Южной группе войск. Были оперативные сборы командиров соединений и частей. Я помог с их подготовкой, и в частности с докладом командующего. Здесь, в Германии, мы с Георгием Васильевичем в течение четырех лет работали в полном контакте и уважении, понимая друг друга. Хотя вначале были случаи, когда я допускал и не совсем правильные шаги, стремясь сам решить то, что было положено командующему.