От лжекапитализма к тоталитаризму!
Шрифт:
Таким образом, Гитлер пошёл гораздо дальше Муссолини и Рузвельта по пути к корпоративному государству. У Муссолини корпорации были провозглашены, но не стали основой экономики. Многие положения законов Рузвельта о государственном регулировании экономики (например, положение о принудительной картелизации промышленности) были оспорены в Верховном суде США и отменены. Гитлер, формально не устраняя частной собственности, поставил предприятия и банки под государственный контроль, заставив их работать в интересах нации, как он их понимал, и нарушители этого порядка, будь они рабочими или капиталистами, даже крупными, оказывались в тюрьмах, а их банковские счета — замороженными.
«Не в последнюю очередь благодаря неидеологизированному прагматизму
Решающее значение имел тот момент, что Гитлер как ни один другой политик Веймарской республики уловил психологическую сторону кризиса… понимание того, что депрессия, угнетённость и апатия обусловлены глубоко сидящими в сознании пессимистическими сомнениями в устройстве мира и что массы поэтому, как и экономика, требуют прежде всего импульсов, которые возвращают смысл происходящему. Многочисленные успокоительные высказывания в адрес предпринимателей и неизменное стремление оградить экономику от революционных встрясок начальной фазы были нацелены на то, чтобы создать сперва всеобщее настроение доверия…
Во многих случаях Гитлер брал и разработанные раньше планы… так, проект автострад, столь престижных для режима…» (Фест).
Правда, идея автобанов, как и малолитражек «Фольксваген», зародилась у него ещё во время пребывания в тюрьме.) Вообще дорожный бум в Германии 30-х годов, наряду с начатой гонкой вооружений, стал основой гитлеровского «экономического чуда». Так Гитлер понял рекомендации английского экономиста Кейнса: в целях выхода из кризиса надо перейти от политики экономии к политике затрат. Но Кейнс имел в виду затраты ради финансово-политической стабилизации в стране, а его чаще всего понимали как идеолога подготовки к войне.
Дорожное строительство во многом было вызвано к жизни приготовлением Германии к войне. Сеть автострад широтного направления была жизненно важна, потому что при угрозе войны на два фронта необходимо было обеспечить возможность быстрой переброски войск с одного театра военных действий на другой. Но первоначально строились дороги преимущественно меридионального направления, поскольку существовало опасение, что широтные магистрали могут быть использованы вторгшимся врагом. К тому же дороги «север — юг» были важны для связи морских портов с глубинными регионами страны.
Гитлер показал свою решительность и в кадровых вопросах:
«Когда президент рейхсбанка Ханс Лютер стал настаивать на дефляционной политике эмиссионного банка и отказался предоставить крупные средства на создание рабочих мест, Гитлер заставил его уйти в отставку и заменил его, опять к недовольству многочисленных сторонников, «капиталистом» и «масоном высокой степени» Яльмаром Шахтом, который обеспечил ему при помощи «мефовекселей» (векселей, выпущенных Обществом с ограниченной ответственностью для проведения изысканий в области металлургической промышленности, сокращённо МЕФО) финансирование общественных работ, а позже — прежде всего программ роста военного производства без ощутимой инфляции.
Беззастенчивее своих предшественников, но и более решительный, чем они, Гитлер множеством крупномасштабных мер раскрутил маховик производства. Обращаясь ко «всему немецкому народу», он заявлял, что «каждый в отдельности… каждый предприниматель, каждый владелец дома, каждый деловой человек, каждое частное лицо обязаны в рамках постоянных усилий всего сообщества заботиться об обеспечении занятости»; государство включается в это дело при помощи программы, которую Гитлер охарактеризовал своим любимым словом — «гигантская»: «Мы сломим всё сопротивление и широким фронтом возьмёмся за эту задачу», — заверил он. Государственные заказы в связи с планом строительства поселений и дорог, система стимулирования государственных и частных инвестиций, кредиты, налоговые льготы и субсидии способствовали подъёму конъюнктуры…»
Система «трудовой повинности», бывшая в Веймарской республике добровольной, превратилась в «Имперскую» и обязательную, через её «трудовые лагеря» проходила почти вся немецкая молодёжь. Эта
В итоге уже в 1934 году ещё при наличии трёх миллионов безработных отмечалась нехватка квалифицированных рабочих. Двумя годами позже была достигнута полная занятость.
«Начавшийся подъём позволил развернуть значительную активность в социально-политической области, которая дала немалый эффект». Гитлеровский «Имперский трудовой фронт» заменил и объединения предпринимателей, и профсоюзы и обеспечил «классовый мир» в стране (о его деятельности речь пойдёт ниже).
Во всех этих мерах, которые не только взламывали старые, окостеневшие социальные структуры, но в действительности ощутимо улучшали и материальное положение широких слоёв, не было, однако, видно подлинно нового общественно-политического «проекта». Характерно, что Гитлер обладал только концепциями завоевания власти — как внутри страны, так и за её пределами, но не завораживающим проектом нового общества. По сути дела он и не хотел изменять общество — он хотел только получить его в свои руки. Уже в 1925 году один из его собеседников отметил «его идеал — Германия, где народ организован примерно так, как армия», а позже, ближе к концу процесса захвата власти, он сам сказал, что строй Германии «отныне — это порядок в укреплённом полевом лагере».
Действительно, вся Германия стала выглядеть как страна, построенная по армейскому принципу. Ректор считался «вождём университета», предприниматель — «вождём предприятия», наряду с этим существовало огромное количество партийных вождей… В Гитлере все эти всеохватные отношения «вождь — ведомые», в которые был встроен каждый человек, находили своё псевдорелигиозное и возвышенное надо всем земным завершение, один экзальтированный член церковного совета из Тюрингии заверил даже: «В образе Адольфа Гитлера к нам пришёл Христос». Все в стране приносили клятву на верность фюреру: «Адольф Гитлер — это Германия, а Германия — это Адольф Гитлер. Кто присягает Гитлеру, присягает Германии».
Бесконечными церемониями заложения Первого камня и Первой лопаты вырытой земли на развернувшихся стройках он создал своего рода сознание мобилизации. Шумными кампаниями отмечались очередные победы у конвейера или прорывы на полях.
Всё это давало нацистам основание говорить о конце всяких классовых различий и возникновении народной общности всех, «кто трудится головой и руками», порождая у каждого гражданина чувство причастности к делам страны, что и является главным признаком тоталитарного государства. «Новый и решительный момент в фюрерском государстве состоит в том, что оно преодолевает присущее демократии деление на правителей и управляемых в единстве, в котором сливаются фюрер и его приверженцы». Вот это и есть тоталитаризм. Вся страна обретает единство в ковше переплавки.
«Особенно строго эта идея единства внедрялась в НСДАП: партия преодолела не только интернационалистскую, но и демократическую идею, она была целиком построена на принципе ответственности «каждый за каждого».
В то же время Гитлер стремится держать партию в стороне от воздействия на правительственные дела. НСДАП не обладала политическим приматом перед государством; единство реализовалось лишь в личности Гитлера, который и далее в значительной степени удерживал в своих руках нити зачастую раздробленных компетенций.