От Москвы до Берлина (Статьи и очерки военного корреспондента)

Брагин Михаил Григорьевич

Это были дни полной распутицы. Наши войска наступали по глубокой грязи, форсировали болота, разлившиеся реки и приблизились к заливу. Наша артиллерия и авиация создали на берегу кромешный ад. Спасая свои шкуры, немецкие офицеры ночью взорвали прибрежную дамбу. Воды залива затопили местность, ещё занятую немецкими войсками. Тысячи немцев, особенно раненых, утонули, тысячи добрались до наших войск и подняли руки. Наши танки, обойдя район затопления, прорвались к берегу, били отсюда по баржам и пароходам, на которых немцы пытались перебраться на косу и в Кенигсберг; баржи и пароходы горели. В грандиозном побоище на

берегу залива за период с 13 по 29 марта было убито 80 тысяч и взято в плен свыше 50 тысяч немцев, захвачено 605 танков и самоходных орудий и свыше 3 500 полевых орудий.

* * *

Последовал второй этап уничтожения противника в Восточной Пруссии. Войска 3-го Белорусского фронта перегруппировались для штурма Кенигсберга. У гарнизона крепости было достаточно времени, чтобы подготовиться к обороне. К сильнейшим крепостным сооружениям до последнего дня прибавлялись новые. Их строили десятки тысяч пленных, сапёры и фольксштурмисты. Фашисты заявили населению, что сделают укрепления неприступными. Гаулейтер Восточной Пруссии пресловутый Эрих Кох приказал построить новый аэродром в черте самого города. Сильнейшие укрепления, сотни орудий, а главное - гарнизон численностью более ста тысяч солдат и двух тысяч офицеров (неизмеримо более сильный, чем сопротивлявшиеся гарнизоны Торна, Грауденца, Познани и других крепостей) давали возможность немцам надолго затянуть борьбу.

Всесторонняя подготовка наших войск предшествовала штурму крепости Кенигсберг. Укрепления вокруг были разведаны с воздуха, изучены по планам, путём наблюдения и по опросам жителей и пленных.

Войска использовали для тренировки уже захваченные противотанковые рвы, доты и траншеи. Был построен точный макет Кенигсберга, и командиры, от генералов до лейтенантов, изучали улицы, площади, форты, все крупные объекты штурма. Войска осваивали тактику уличных боёв. Они были разделены на штурмовые батальоны, роты, группы, в которые входили пехота, танки, артиллерия, сапёры. Это была предельно конкретная детализация плана боя.

Одновременно шла грандиозная подготовка сокрушения в целом всей обороны Кенигсберга ударами артиллерии и авиации. Тысячи орудий и тысячи самолётов сосредоточились под Кенигсбергом. Войска ждали ясной погоды. Наконец, она установилась. Солнце и ветер просушили землю, прогнали тучи, очистили землю и воздух для небывалой в природе страшной грозы.

Солнечным весенним утром гроза над Кенигсбергом разразилась и сотрясала непрерывно три дня и три ночи землю и небо.

По приказу маршала Василевского войска 3-го Белорусского фронта перешли в наступление. Ударом с северо-запада войска генерала Людникова отсекли Кенигсберг от Земландского полуострова и порта Пиллау, связывавших кёнигсбергский гарнизон с внешним миром.

Одновременно соединения генерала Галицкого и генерала Белобородова пошли на штурм Кенигсберга с юга и северо-запада. В стремительном наступлении войска ворвались в город. Танкисты рассекали оборону немцев вдоль улиц и площадей. Пехота и артиллерия, уничтожая немцев, очищали улицу за улицей, квартал за кварталом. Штурмовые батальоны пробивались в глубь города, смело оставляли за собой ещё сопротивлявшиеся форты и сильные очаги обороны, которыми овладевали последующие эшелоны. На третьи сутки генерал Галицкий и генерал Белобородов по телефону договорились прекратить

артиллерийско-миномётный огонь, потому что их войска, наступавшие с юга и севера, сблизились настолько, что могли поражать друг друга. Последние очаги немецкой обороны были взяты в рукопашном бою.

Историки подробно расскажут о классическом штурме Кенигсберга. Они оценят решающую роль нашей артиллерии и авиации, в чьём ударе проявилась космическая сила, не передаваемая обычными терминами.

Мы знаем разрушение городов и капитуляцию немецких гарнизонов, когда неделями длилась борьба и день за днём в бою разрушались дома, уничтожался враг.

У Кенигсберга невиданная даже в условиях современной войны разрушительная сила тысяч орудий, тысяч самолётов была собрана воедино и обрушилась на немцев в сжатые до предела сроки, и потому её действие было подобно стихии, напоминало землетрясение.

Воздействие этих сил было невыносимо для врага: всё гибнет, рушится, спасения нет ни в щелях, ни в подвалах, ни в железобетонных бункерах. Немцев обуяло безумие. Многие сошли с ума в буквальном смысле этого понятия. В этом горящем пекле, в дыму, в пыли, в раскалённой духоте, у дьявольских костров горящих зданий наши бойцы атаковали немцев, и они "тали сдаваться в плен тысячами.

Весь Кенигсберг был объят пламенем. Днём горы дымных облаков, толкаемые взрывами с земли, громоздились к небу, скрывали солнце, ночью пламя озаряло небосклон...

За несколько часов до истечения срока ультиматума, предъявленного маршалом Василевским гарнизону Кенигсберга, комендант крепости генерал Ляш через военные радиостанции искал связи с нами, чтобы просить пощады, и, наконец, передал по широковещательной станции Кенигсберга, что он сдаётся.

И вот они предстали на допросе: дравшийся против нас с первого дня войны, увешанный железными крестами командир дивизии генерал-майор Хенле, инспектор всех оборонительных работ в Восточной Пруссии генерал-лейтенант Микош (инженер-сапёр по образованию, он командовал танковой дивизией и потому полагал, что сочетание знаний сапёра и танкиста поможет ему построить оборону, не доступную не только для пехоты, но и для танков) и, наконец, сам комендант Кенигсберга генерал Ляш. Его судьба закономерна и отражает судьбу Восточной Пруссии.

Безусым лейтенантом тридцать с лишним лет назад участвовал Отто Ляш в составе 1-й кавалерийской дивизии в битве у Танненберга. Все три десятилетия готовился Ляш к новой войне. Он достиг поста командующего восточно-прусским военным округом. Он жил здесь же, в прусском городке Морунгене. Свою семью, свою вотчину он собирался защищать, как только мог. Ляш воевал под Ленинградом, успел бежать из-под Львова и был назначен как испытанный в боях командир, отлично знающий восточно-прусский театр военных действий, комендантом Кенигсберга.

Генерал-майор Хенле показывает, что фронт его дивизии был прорван северо-восточнее Кенигсберга. Неудачу обороны он объясняет тем, что опоздал контратаковать русских. Генерал-лейтенант Микош винит во всём гаулейтеров, которые вторгались в его функции. Генерал Ляш подтверждает, что в первый же день боя была прервана связь между Кенигсбергом и Земландским полуостровом, где находился штаб армии, которому Ляш подчинён. Связь прервалась между дивизиями в Кенигсберге, и он не мог руководить боем.