От Огненной Земли до Острова Пасхи. Дневник Путешественницы
Шрифт:
Выезжаем мы, конечно, не в девять и даже не в десять. Шесть человек в одной машине – трое сзади, один в багажнике. Ну а что же, у Сигрид вполне удобный багажничек, там и устроился самый невысокий из нас. Хайайо сформировал удобную постельку из наших рюкзачков и покрывала и завалился листать потрепанный французский словарик. «У них такое смешное ррр», – говорит он сзади. «Се вре», – подмигиваю ему. Добравшись до места, мы разбиваемся по тройкам. Новичок отправляется с шефом и Сигрид, а я впервые работаю с Хайайо и Мемо. Даже не спрашивайте, как
Очень приятные ребята и болтают мало. А я порядком подустала бороться с языком. У меня как раз сейчас тот период, когда лезет из всех мест английский и даже русский, но никак не кастильяно! Бродим по лесистым склонам вверх и вниз по абсолютному бестропинью и бурелому, как горные козлы скачем через поваленные деревья, продираемся через местные колючие кустарники. Я в восторге! Наша тройка возвращается к джипу первой. Сразу же залезаю на облюбованную мной ветку и вытягиваюсь во всю длину. Ветка, надо сказать, просто шикарная – расположенная невысоко над землей, широкая, теплая, горизонтальная, с крайне удобным изгибом, прямо под мою пятую точку. Пока я дремлю на дереве, из-за кустов выезжает Сигрид на лошади. За ней остальные и, ну правильно, гаучо! А откуда бы еще лошадь взялась.
Нет, все-таки как же эти ребята мне по вкусу! Если бы не было всем моим новым колоритным знакомым по 50 и выше, точно бы замуж тут выскочила. Красавец в традиционном берете, в овечьих пристежках к штанам для верховой езды и еще и с кучижо (ножом) за поясом.
Конечно, я не удерживаюсь и тоже прошусь в седло. Мысли материальны!
И кто меня за язык тянул, чего вдруг в седло приспичило?! Ничего, что это не туристическая лошадка, а нормальная такая лошадь? Нет, говорят, ежели мозгов нет, то чужую голову не приставишь.
Гаучо улыбается моему интересу к его коняшке. Сиси – одно дело, она чилийка. А тут иностранка в седло лезет. Он идет к мирно пасущемуся животному, укорачивает стремена. Ну, я, недолго думая, лезу на вроде бы совсем мирное животное. И вперед… А если вы не забыли, мы в лесу.
И вот эта красавица-морена как поскачет по лесным дорожкам хрен знает куда! Наверное, это была все-таки рысь… В данных природных условиях моя старушка на галоп бы не решилась перейти. Но мне как-то и этого хватило, чтобы вспомнить, что мои последние лошадиные экзерсисы были ой как давно.
Поначалу я еще попыталась перейти на «легкую рысь», привставая на стременах. Но, осознав, что до правого стремени полноценно не достаю, бросила эти изощрения и постыдно ухватилась за седло. Ветки, летящие в лицо, в этот момент меня интересовали несильно, гораздо важнее было банально не вылететь из седла, а я, надо сказать, была вполне близка к этому. Потому, напрягая изо всех сил свои танго-мышцы, я вцепилась в лошадь ногами, левой рукой за седло, а правой натянула удила. Разворачиваю зверя на 180 и так нежненько направляю вперед в надежде на шаг. Какой там! В общем, не дожидаясь, пока моя задница окажется на земле неестественным для нее способом,
Конечно, далеко мы не ускакали, но с моим топографическим кретинизмом пересечение нескольких троп и поворотов может быть фатальным. Обычно, бродя по лесу в одиночестве, я все время оглядываюсь, запоминая дорогу. Знаю, что лучше своей, так сказать, естественной ориентировке в пространстве не доверять. Но тут уж не до оглядываний, когда все твое внимание сосредоточено на звере, зажатом между ног! Мне сразу вспомнился момент из фильма «Двое – я и моя тень», но, в отличие от него, мой «принц» сидел сейчас на полянке и не подозревал, какая дура влезла на его коняшку. А именно – дура с топографическим кретинизмом…
И вот мы с коняшкой бродим по тропам: я высматриваю следы копыт в дорожной пыли, определяя их направление, а она пытается прорваться к травке. Наконец я все-таки выруливаю к поляне. Там у машины на бревнышках вальяжно восседают мой гаучо и Мемо. Остальные ушли что-то доделывать в лесу. Ну вот, никто даже и не заметил моего отсутствия. Стоило переживать-то.
Мой рассказ о блужданиях в лесу крайне поражает старожила.
– Ну, вы-то тут все места знаете, – оправдываюсь я.
– Да нет. Просто у меня есть собаки. Они всегда бегут впереди! – смеется чилийский ковбой.
В хозяйстве у него еще восемь лошадок. Эта оказалась почти ровесницей мне. Я даже не ожидала: для своего возраста она была чрезвычайно бодра.
– Мой сын не любит ездить верхом, – сетует гаучо.
Пока он рассказывает о своей жизни, во все глаза рассматриваю его. Взгляд у этих людей эль кампо чрезвычайно пронзителен, и у них очень интересные черты лица. Мне нравится запоминать людей так, как будто бы я мысленно рисую их портрет. Этот чилиец немного напоминает мне Смехова в роли Атоса.
– Сын-то помогает? – интересуюсь я.
– О да! Мы с женой можем просто отдыхать, лежа в своей постели, когда рядом такой сын! – делится он рассказом о семейной идиллии.
– А ты пробовала когда-нибудь чиво? – вопрошает гаучо.
– Чиво – это что? – смотрю я то на него, то на Мемо.
– Такое животное… Ну, лошадь, овца… А чиво поменьше овцы.
– Домашнее?
– Да, домашнее.
И тут я вспоминаю асадо на прошлой неделе. Точно, последнее-то было из чиво. Я прикладываю указательные пальцы к голове в виде небольших рожек.
– Такое?
– Да, – смеется гаучо, – такое! Это чиво.
И вновь на всю пампу звучит из открытых окон машины музыка мапуче вперемешку с «Пинк Флойдом». Закат. Ветра дуют с «лунной долины». А за ней, за последним холмом уже Аргентина. Хайайо говорит, что у многих местных фермеров там живет часть семьи и они ездят навещать родных по выходным. Посты и переправы находятся дальше, а здесь – просто сел на коня, ни паспорта, ни штампа и ты в Аргентине. Так я и знала, когда еще по Аргентине путешествовала, что эти скромные таблички в горах – пустая формальность.