От омеги к альфе

Козлов Валерий Алексеевич

— Пьер, академик Петров рекомендовал вас как одного из кандидатов в международную космическую экспедицию на Марс, в пояс астероидов и к спутникам Юпитера. Как вы смотрите на это предложение?

— Вы знаете, мсье Федоров, я всю жизнь мечтал о таком предложении. От кого бы оно ни поступило, или от американцев или от вас, русских. Мсье Петров, наверное, запомнил меня по нашим ночным прогулкам по Парижу и по Москве, когда я там бывал на международных конференциях. Но это было около 30 лет назад. А сейчас? Я понимаю, что такая экспедиция продлиться более 5 лет. Он нахмурился, что-то подсчитывая, а затем сказал — не менее пяти лет и 7 месяцев, если учитывать сегодняшнее расположение планет. Кстати, как здоровье академика Петрова?

— Здоровье нормальное. Он готов возглавить научную часть нашей экспедиции. А насчет времени полета особенно не беспокойтесь. Она рассчитана на 40–45 дней по земному календарю. Так что с учетом летних каникул, ваше отсутствие мало кто заметит. Здоровье мы вам подправим. Я вижу по вашим глазам, что вы согласны. Еще одна просьба. Вот список научной группы экспедиции. Кто из них,

по вашему мнению, может там пригодиться. Результаты экспедиции станут достоянием всего человечества. Слишком много времени мы возле каждого объекта не можем останавливаться. Возьмем все необходимые пробы, записи. Потом будем подробно разбираться на Земле. Эта экспедиция будет вроде обзорной экскурсии. Вас это устраивает?

— За чей счет будет организована эта, как вы называете экскурсия?

— За счет частного научного Центра, расположенного в Академгородке, руководителем которого и является академик Петров.

Господин Лендер, просмотрев список, вычеркнул из него одного американского профессора, сказав: с этим человеком я работать не буду. Этот высокомерный техасец мало того, что неуживчив в коллективе, но и вор. Ворует чужие идеи не только у своих аспирантов, но и у других ученых. А на каждое обвинение в плагиате, подает иски в суд. Нет, с ним я работать не буду. Если вам нужен специалист этого профиля, могу порекомендовать австрийского ученого из Вены Отто Келлера. Он относительно молод и почетных званий у него пока нет, но как специалист он не уступит американцу.

Такая оценка многого стоила, и я согласился с мнением мсье Лендера.

В начале июня 2015 г. весь состав первой межпланетной международной экспедиции был собран на лунной базе № 6. Все участники экспедиции прошли через медкапсулы и обучающие капсулы и тренажеры, так как их пришлось обучать пользоваться инопланетной техникой, в том числе скафандрами для работы в открытом космосе, условиям работы при невесомости, специальной горнорудной техникой. Программа обучения была составлена ЦУ и ничему лишнему не учила, так как время у нас было ограничено.

По штатному расписанию летный экипаж составлял 6 человек. Я взял 12 человек. Дело в том, что опыта межпланетных полетов не имел никто. В тренажерах мы все конечно летали даже до Плутона, но реальных полетов пока не было. Только тренировочные полеты до 1 500 тыс. км чтобы не заблудились, наверное. Нужно готовить экипажи для новых СКР. Кроме этого я взял 48 пилотов для МКР и СМКР, чтобы они приобрели навыки вождения в поясе астероидов, при посадке на другие планеты и спутники Юпитера. Мы взяли с собой 50 чел космодесантников, обученных на тренажерах работать в открытом космосе для десантирования на крупные астероиды, для организации работы горнопроходческих машин, устройства временных и постоянных баз в безвоздушной среде на спутниках планет и астероидах. Фактически для реальной работы космодесанта. Ну и конечно у нас была научная часть отряда из 15 светил мировой науки. Всего на борту было 125 человек и большое количество различного оборудования.

Отлет на Марс с базы № 6 прошел буднично. Никаких СМИ, никаких журналистов. Только кто-то из пилотов, остававшихся на базе, снял на хорошую видеокамеру отлет нашей экспедиции, снимая большей частью научную группу, известных ученых. При этом он умудрился не снять ни СКР, ни стоявшие рядом МКРы. Мы решили показать эти кадры миру после возвращения экспедиции.

Практика — лучший критерий истины. Это мы все уяснили еще с вузовской скамьи. Поэтому мы взяли в состав экспедиции четыре экипажа пилотов и пять астронавигаторов. Их для простоты называют просто навигаторами. Все пятеро сдали ЦУ экзамены на допуск к астронавигации в солнечной системе. Но теория есть теория, а практика — это святое. В навигаторской мы сделали пять рабочих мест, где наши навигаторы прокладывали различные курсы, т. е. сдавали практические занятия. Наша научная группа все удивлялась отсутствию иллюминаторов на СКР. Все желали посмотреть космос напрямую. Пришлось три места выделить для ученых. Вначале их восторгам не было предела, но затем многим из них наскучило смотреть на звезды. Но один из них — австриец Отто Келлер ходил в навигаторскую каждый день и часами просиживал со шлемом на голове. Однажды он подошел ко мне и спросил, как долго нужно учиться на навигатора. Я ответил, что долго. На навигатора планетных систем — почти три месяца в обучающих капсулах и около месяца на тренажере. На межзвездного навигатора еще 6 месяцев и 1,5 месяца на тренажере. Он высказал желание обучиться на навигатора. Я сказал, что здесь, в космосе это невозможно, только на базе. Кроме этого, ему придется распрощаться с Землей, так как работа навигатора состоит из полётов в космос. На Земле он сможет бывать только в отпуске. Он со всем согласился. Я сказал ему, что, если он хочет, то мы вернемся к этому разговору после возвращения из экспедиции.

На пятые сутки мы приблизились к Марсу. Ученые уже разбились на три группы, которые будут исследовать Марс независимо друг от друга, но поддерживая между собой связь. Так они собирались провести исследования как можно более широкой полосой. Я не возражал. Только на просьбу Петрова посетить хотя бы один из спутников Марса, ответил категорическим отказом ввиду опасности от сильного излучения. О том, что представляют собой Фобос и Деймос я не стал ему говорить. Доступ к гравитационному оружию живым лицам заказан.

Исследования проводились уже четвертые сутки, когда поступило предупреждение о начавшейся песчаной буре в северном полушарии, где в районе кратеров Кассини работала группа академика Петрова. Легкие автономные скафандры, в которых работала группа были рассчитаны на трое суток. Они находились там вторые сутки. Проблема состояла в том, что у МКР, при всех его достоинствах

большая парусность. На Земле это было не страшно. Даже во время шторма МКР мог приводниться и уйти на глубину. Здесь же в лучшем случае при эвакуации МКР мог быть повреждён или ударом об скалы, или засыпан песком. Все зависело от силы ветра. СМКР по площади парусности был гораздо удобнее, но на СКР оставался всего один СМКР, но он мог поднять кроме пилота всего двух человек в скафандрах, а их там 5 человек. Вмешался Нулан и запросил точное местонахождение группы. Он сказал, что группа находится в 150 метрах к северу от запасного входа в марсианскую базу. Но там, около 1000 лет никого из живых не было. Группа, даже если доберется, до входа попасть туда не сможет. Тогда летим, сказал ему я и бросился к СМКРу. Чтобы сесть в нужном месте мне пришлось проявить все мои способности пилотирования в песчаной буре. Ничего не получалось. Порывы ветра грозили опрокинуть маленький корабль. Тогда я выскочил из СМКР с высоты около 50 метров, отправил его в автономный полет к СКРу. Не соврал Нулан, когда говорил о возможностях моего нового тела. Я примарсился рядом с группой, чуть ли им не на головы. Собрав группу, я повел ее на юг к скале, возвышавшейся над песками. Эти 150 метров мы пробивались около часа. Ветер с песком постоянно сбивал нас с курса. Наконец мы приблизились к скале. «Ну и где здесь сим-сим?» — спросил я Нулана. Сейчас — ответил он, сканируя рельеф скалы. Наконец и я понял, что он искал: высеченные пирамидки, образующие тетраэдр. Среди высеченной песком породы это оказалось нелегким делом, но наконец, я его увидел и протянул руку, дал сигнал открыться. Но вход не появился, у меня потребовали код допуска. Я назвал его, и скала сдвинулась с места, открывая проход. Я сообщил, что со мной пять человек и, пропустив их, зашел сам. Скала за нами закрылась. Я затребовал схему базы. База была гораздо меньше лунной. По форме она тоже была в виде тора, но одно кольцо на глубине 400 метров. Общий диаметр был около 10 км. Диаметр обода — стандарт — 980 метров. Вместо оси, на глубине около 1 км — термоядерный реактор. В общем, типовая конструкция альфийских баз. Большинство помещений было залито зеленым цветом, часть желтым и всего 4 помещения синим и 12 — голубым. Темнофиолетогого цвета нигде нет, что означало, что никого из живых на базе не было. Но до базы нужно было еще пройти около 4 км, так-как этот вход был запасной и лифтов здесь не было. Но ветра не было, песка тоже. Температура была около нуля градусов по Цельсию, если перевести альфийские меры температуры в наши. Ко мне подошел товарищ Петрова — Пьер Лендер и спросил меня, где мы находимся. Я успокоил его, сказав, что все нормально, я потом все объясню, но нам сейчас нужно срочно пройти около 4 км., чтобы связаться с СКРом, а не, то нас потеряют и начнут поиски, что может привести к ненужным жертвам при таких условиях погоды. Я запросил ЦУ базы подготовить и включить лифты, чтобы быстрее добраться в жилые помещения, расконсервировать дополнительные помещения. ЦУ предупредил меня, что согласно инструкции он впустит нас в жилые помещения после обследования в медкапсулах, которые сейчас расконсервируются. Я попросил передать на СКР мое короткое сообщение, что вся группа академика Петрова находится в безопасности. Искать нас не нужно, что через 2 часа я выйду к ним на связь и все объясню.

После прохождения медкапсул и короткого карантина мы собрались в обеденном зале, Там я объяснил группе, что мы находимся на северной марсианской базе альфийцев, которую они построили более 4000 лет назад по земному календарю. Как вы уже убедились, никакой жизни на Марсе сейчас нет. Около 4 млн. лет назад здесь было достаточно воды, действовали вулканы, и жизнь здесь зародилась, но небольшая масса планеты не смогла удержать оптимальную для жизни атмосферу, моря высохли, космическое и ионизирующие излучения сделали свое дело и жизнь на Марсе прекратилась около 1 млн. лет назад. Но если вы хотите, я покажу вам настоящего марсианина, которого альфийцы нашли случайно при строительстве марсианской базы. Все оживились, и я провел их в музей к стенду, на котором лежал невзрачный кусок песчаника длиной около полусантиметра. Все посмотрели на меня с недоумением. Вот это самый большой марсианин, которого нашли альфийцы на планете. Причем в целом виде. Я показал увеличенные рентгеновские и томографические снимки марсианина, а затем его реконструкцию. Это было существо, похожее на рачка, носящего на себе свой домик, напоминающий песчаник. Его особенностью была сильная конечность снизу, что позволяло ему совершать прыжки для передвижения в пространстве. Ученые также сфотографировали материалы исследования Марса, которые находились в музее и мы вернулись в столовую. Там ко мне подошел академик Петров и прямо спросил:

— Сергей Иванович, зачем вам этот цирк с международной исследовательской экспедицией, если вы и так знаете солнечную систему как свои пять пальцев, если ваши ученые уже давно и качественно изучили ее?

— Степан Аркадьевич, это не цирк. Человечество само должно получить знания, пусть с моей небольшой помощью. Что бы вы сказали, если бы я вам сразу вывалил эти сведения на стол? В первую очередь, вы бы спросили, откуда они и можно ли им доверять? Здесь же вы сами набрали материал, который вы будете изучать на Земле. Говорят, что лучше один раз самому увидеть, чем сто раз услышать. Это так? Во — вторых, альфийские ученые на некоторые детали могли не обратить внимание. Поэтому лучше перепроверить их выводы, вы не находите? Вы уже фотографировали Марс. Ваши земные марсоходы исследовали грунт Марса, бурили, пусть неглубоко, но бурили поверхность Марса. У вас не было только космических кораблей, способных доставить экспедицию сюда и все. Я немного помог вам в этом. Кроме того альфийцы не боги и тоже многого еще не знают. Я думаю, что открытия вашей экспедиции перевернут сознание человечества. Их лучшие умы будут направлены на освоение космоса.