От перемены мест...
Шрифт:
— Ты можешь остаться. — нахмурился Егор.
— С чего бы это? — не поняла я. — Лицо у меня уже вроде в порядке…
— Не нравится мне адвокат этот и баба там какая-то мутная.
— Да ладно тебе, ну что такого случиться может? — заныла я.
— Хорошо, поедем вместе, скажем, что ты сережку в тот раз потеряла. Но ты как мышь себя ведешь: это значит сидишь тихо и незаметно. — пригрозил Соболев, как будто я в любой ситуации первым делом грудью на амбразуру лезу.
— Ага. — буркнула я и, отодвинув не совсем еще пустую тарелку, отправилась
"Мышь — так мышь" — решила я, натягивая серые штаны, больше похожие на лосины, и легкий джемпер. Краситься не стала, убрала лишь волосы в пучок и вздохнула по тем временам, когда свободно могла носить косу, хвостик или вообще оставлять копну распущенной. Теперь же я лишний раз почесать голову боялась, дабы не обнажить невзначай лишнего.
Черные кроссовки и кожаная куртка цвета "мокрый асфальт" завершили образ.
— Прямо Лара Крофт, только косички не хватает. — улыбнулся Соболев, похоже он так и не понял, по какому поводу я разоделась во все оттенки серого.
— Поехали уже. — буркнула я.
Егор, проходя мимо, щелкнул меня по носу, влез в джинсы и черную водолазку и скомандовал, сгребая с комода телефон, кошелек и ключи от машины:
— Поехали!
Я запихнула телефон в карман куртки и проследовала на выход.
Так как день стоял ясный — в родном городе Егора бабье лето было действительно бабьим летом, а не одним названием, — мы с ним, не договариваясь, натянули солнечные очки, и я тут же представила, как мы смотримся в черном тонированном внедорожнике.
— Тебе не кажется, что сейчас мы сильно смахиваем на агентов ФБР из какого-нибудь американского блокбастера? — повернулась я к Егору и сложила пальцы пистолетом.
— Ага, ты главное патроны береги. — кивнул он на импровизированную пушку.
— Не беспокойся, Смит, у меня с собой всегда припасена парочка запасных обойм. Кстати, мы за пончиками заедем или как? — прогнусавила я голосом того самого переводчика со старых видеокассет, и мы рассмеялись.
В прекрасном настроении мы двигались по направлению к выезду из города и наслаждались погожим осенним деньком. Я любовалась начавшими покрываться золотом деревьями, обещающими вскоре превратить весь город, пусть и ненадолго, в царство пурпура и янтаря.
От погружающего в безмятежность созерцания меня отвлек телефон, неожиданно завибрировавший в кармане, а изображение маминой фотографии, означающей, что откладывать трудный разговор больше не получится, вышибло из головы любые мысли о расследовании.
— Привет, мам. — пискнула я в трубку, становясь настолько далекой от образа секретного агента, насколько это вообще возможно.
— По голосу слышу, что все же чувствуешь за собой вину. — на том конце провода почему-то оказался папа. — А значит, дочь, ты не безнадежна, хоть и забросила родителей…
— О, привет, пап, как у вас дела? — обрадовалась я. Общаться с папой всегда было гораздо проще.
— У нас-то хорошо. А вот тебя где носит?
— Ммм. — принялась я ковырять пальцем штанину. —
— Та-а-ак. — протянул отец. — А где ты с Егором?
— В его городе. — вздохнула я и мысленно хлопнула себя по лбу: ну как можно было забыть рассказать родителям о поездке! Оправдывала себя я тем, что решение уехать было абсолютно спонтанным, да и вернуться я планировала к понедельнику, кто ж знал, что в итоге я задержусь здесь так надолго, да еще и эта круговерть с картиной начнется.
— Дочь. — тихо вздохнул папа. — А родителям сказать? Да, Жень, она к Егору усвистала. — произнес он в сторону, после чего послышались восклицания, звук борьбы, и трубкой завладела мама.
— Маша! Я, конечно, все понимаю: и то, что ты уже взрослая, и что самостоятельная, но родителей-то надо в известность ставить, я не говорю разрешения спрашивать! Или я по-твоему не права? — но ответить права или нет мама мне шанса даже не дала, а продолжила: — Мы с отцом решаем навестить дочку, приезжаем в гости, и что в итоге? Мало того, что тебя нет дома, так ты еще и в другом городе!
Мамина обличительная речь растянулась минут на пять, и, хотя на заднем фоне то и дело слышались робкие попытки отца присмирить жену, результата они не возымели. Родительница не останавливалась до тех пор, пока все не высказала. Егор поглядывал на меня со смесью ехидства и сочувствия, причем первое преобладало. Я же смиренно опустила глаза в пол и молча выслушивала заслуженный нагоняй.
— Приглашай их в гости. — шепнул Соболев, и я, не особо думая, ляпнула:
— А приезжайте в гости, мы тут жениться собрались. — а потом сама же от своих слов и обалдела.
Послышался звонкий шлепок — это Егор ударил себя ладонью по лбу и с усмешкой покачал головой.
Известие повергло маму в глубинный шок — она замолчала как минимум на минуту, а папа на заднем фоне устал выпытывать, что же случилось, поэтому просто отобрал у жены трубку.
— Машуня, научи меня, что такого сказать надо, чтоб Женя дара речи лишилась?
— Я в гости вас пригласила, ну и сказала, что мы с Егором женимся… — второй раз говорить о свадьбе оказалось гораздо труднее, особенно, когда отдаешь себе отчет в том, что говоришь.
— Все ясно. — хохотнул отец и со словами "ладно, подумаем" отсоединился.
— Чего-то я дала маху, маму аж застопорило. — повернулась я к Егору.
— Умеешь ты новости преподносить…
За городом осень чувствовалась еще сильнее: все меньше зелени оставалось в округе и все больше золота отвоевывало позиции. Никогда не понимала почему чем дальше от центра, тем раньше наступают зима и осень, причем весны и лета это дело не касается.
К Рынде мы приехали как раз вовремя: гости, ради которых мы так ретиво примчались к коллекционеру, еще не подъехали, но судя по бегающему взгляду хозяина и нервным, суетливым движениям становилось понятно: взбрыкнувшая жена с адвокатом должны явиться с минуты на минуту, и нашему визиту хозяин коттеджа вовсе не рад.