От первого лица
Шрифт:
— Они нас встретят,— твердо сказал Толик.
— Кто встретит? — спросил Владимир, все еще находясь под впечатлением белой, как айсберг, соседкиной фигуры.
— Мама и папа.
Ах вот зачем они плыли к Северному полюсу! До Пирошникова только теперь это дошло. Они плыли на рандеву с несуществующими родителями мальчика — поди ж ты! — и Владимир, обругав себя за несообразительность, подумал, что игра может завести слишком далеко, если обманет ожидания Толика.
— Слушай меня внимательно, матрос,— сказал Пирошников. — И крепче держи штурвал... На Северном полюсе нету твоих папы и мамы. Они находятся здесь.
Толик не шелохнулся,
— Они живут теперь здесь,— продолжал Владимир, уже предчувствуя последующие свои слова.— Этот корабль они привезли тебе. Это наш корабль. На нем мы все вместе будем путешествовать.
И вот оно вырвалось — эго слово «мы», разом объединившее его, Толика и Наденьку, объединившее непреднамеренно, но тем не менее вполне определенно. Толик понял его смысл одновременно с Пирошниковым и, обернувшись, посмотрел на Владимира так, что трудно описать. Крушение легенды, за которую мальчик держался из последних сил, уже было подготовлено в его душе — и теперь он смотрел на Пирошникова, как будто понимая его шаг и то, как тот ему дался; он смотрел с готовностью поверить и со страхом обмануться, с радостью и страданием одновременно, причем все это было выражено на его лице в крайней степени, так что Пирошников на секунду отвернулся, чтобы проглотить подступивший к горлу камень.
— Смотри прямо, матрос,— сказал он, кладя руку на плечо Толика.
Мальчик отвернулся, и с минуту они молчали. Пирошников кусал губы, но ничего не поделаешь — слезы стояли в его глазах, а грудь разрывало от боли. Он тряхнул головой, сбрасывая слезинки с ресниц, и попытался проглотить слюну, но во рту пересохло.
— Правее, малыш,— сказал он, но голос его дрогнул, и Пирошников, обхватив Толика рукой, притянул его к себе и закрыл глаза, чувствуя, как боль покидает его.
Толик, очевидно, переживал нечто подобное, но молчал и сдерживался. Владимир отпустил его, и мальчик опять взялся за штурвал. Рука Пирошникова, лежавшая на плече Толика, ощущала сквозь пижамку косточки этого острого и маленького, целиком помещавшегося в ладони плеча, которое слегка дрожало.
К счастью, в иллюминаторе вновь возникла ванная комната, где на этот раз находился дядюшка в красной своей майке. Он занимался чисткой зубов. Ни единого звука сквозь иллюминатор не проникало, и было очень забавно смотреть на дядюшку, производящего ритмичные и бесшумные движения щеткой. Эта картина сняла напряжение в каюте. Толик и Пирошников не сговариваясь улыбнулись, и капитан скомандовал:
— Так держать!
Внезапно дверь в ванную комнату распахнулась, и на пороге появилась Наденька, судя по ее лицу, чем-то весьма взволнованная. Она пошевелила губами, на что дядюшка оборотился и прекратил движения щетки. Наденька еще что-то сказала, дядюшка пожал плечами и тоже проговорил несколько слов. Лицо Наденьки стало испуганным, она встревожилась не на шутку и скрылась, а дядя Миша, поспешно закончив утренний туалет, выбежал вслед за племянницей.
По всей видимости, хватились путешественников.
В коридоре за дверью кладовой послышались голоса:
— Они ушли вместе, я видела...
— Да не волнуйся, Надюша! Что он, совсем, что ли, полоумный?
— Толик может простудиться, он же в одной пижамке.
— Господи, как же это? Володюшка ушел, вот беда, вот беда! И с мальчиком, вот несчастье какое!
— Нет, мне этот содом надоел! Я вам решительно заявляю!
— Да погодите вы! Мальчик пропал.
—
— Кирилл, я вам поражаюсь. Вы же интеллигентный...
— Не лезьте не в свое дело, слышите вы!
— Ах вот как?
За дверью затопали, задвигались, потом шум стих, и голоса удалились. Пирошников виновато взглянул на Толика и, посмотрев по сторонам, обнаружил в углу меховую куртку с капюшоном. Он снял ее с гвоздя и надел на мальчика, тщательно застегнув молнию. Куртка оказалась Толику до пят, рукава смешно болтались, а лицо утопало в капюшоне. Пирошников подмигнул мальчику и приоткрыл дверь. В коридоре никого не было. Владимир вывел мальчика из кладовой, и тут же, откуда ни возьмись, перед ними предстала бабка Нюра.
— Ох, наделали делов,— прошептала она, глядя на Пирошникова и Толика почему-то с одобрением.— Небось понравилось там-то?.. А все вас побегли искать. Ну, да я никому не скажу, уж не бойтесь.
— Где Наденька? — спросил Владимир.
— Первая сорвалась. Плачет,— доложила бабка.
— Ну, малыш, пошли! — сказал Пирошников, еще крепче сжимая мягкий меховой рукав, внутри которого еле прощупывалась тоненькая Толикова рука, и увлекая мальчика за собой. Они прошли по коридору к двери на лестницу. Дверь была открыта и легонько поскрипывала от ветерка, продувающего квартиру от лестничной площадки до кухни.
— Володюшка, как же не одевшись? — вскрикнула бабка, но Пирошников лишь махнул рукой. Они с Толиком переступили порог, и уже оттуда, с лестничной площадки, Пирошников оглянулся, чтобы увидеть длинный коридор с крашеным полом, свисающую с потолка на голом проводе лампочку и старушку Анну Кондратьевну с выражением надежды и печали на лице.
Глава 20. ВОСХОЖДЕНИЕ
Пирошников рывком захлопнул дверь квартиры, отчего по лестнице прокатилось короткое, как выстрел, эхо. На лестничной площадке было холодно. Вероятно, внизу был распахнут подъезд, и декабрьский воздух распространялся по лестнице. Тем не менее, Владимир, будучи даже без пиджака, в одной рубашке, начал спускаться вместе с Толиком к выходу на улицу, ибо требовалось немедленно разыскать Наденьку и успокоить ее. О том, что придется снова кружить по этажам, он в этот момент не думал, однако новая встреча с лестницей заставила его, уже наученного печальным опытом, насторожиться.
На первый взгляд, лестница не подготовила ничего сверхъестественного. Они спустились на один этаж, и тут Пирошников услыхал голоса, поднимающиеся снизу. В говорящих он узнал соседку Ларису Павловну и дядю Мишу, которые шли вверх и вели, как ни странно, вполне мирную беседу. Пирошников остановился и прислушался, высунув голову за перила. Толик, любопытствуя, тоже поднялся на носки и заглянул вниз. Дядюшки и соседки видно не было. Судя по всему, они поднимались медленно, устав от безуспешной погони за нашими героями.
— ...может совсем сбиться с пути,— говорил дядюшка.— Теперь они все такие. Вот у меня, к примеру, Васька. Слова не скажи! А в голове ветер...
— Абсолютно правильно пишут, что общественность должна влиять,— заметила Лариса Павловна тоном классной дамы.
— Помочь нужно парню,— вздохнул дядюшка.
— Потребовать и призвать к порядку,— решительно возразила Лариса Павловна.
— И потребовать, не без того...
Пирошников осторожно оторвал Толика от перил и подтолкнул его наверх, шепча: