От рабства к свободе
Шрифт:
«Не будет сего», — сказал Господь.
(7. 2)
То есть Он не истребит его. Происходит даже некоторый диалог, и есть некий рефрен: «Как он мал» (ср. 7. 2 и 7. 5). Амос видит, что если совершится возмездие, то ничего не останется.
Теперь я кратко суммирую некоторые тезисы пророков.
Первое: история имеет начало, течение и цель. Мир историчен по своей природе.
Второе: Бог проявляет Себя в исторических процессах не менее, чем в природе, а даже более.
Третье: Бог дает человеку свободу выбора, но если человек изменяет своему призванию, зло падает на него самого.
Обряд, традиция,
Суть религии — это отношение человека к Вечному! И никакие внешние формы, если они не наполнены духом, не могут заменить бездушие.
Главное служение Богу — это человечность, человеческая правда в отношениях, приверженность высшему закону. И надо сказать, что это прозвучало в то время, когда религиозные концепции были обременены, даже у высокодуховных учителей, какими были авторы Упанишад, бесчисленными обрядами, табу, церемониями. Они, как тяжелые камни, погребали иногда под собой высокие духовные прозрения и нравственные учения (как это было, например, с египетской «Книгой Мертвых»),
Суд Божий, о котором говорит и христианский Символ веры, отныне становится неотъемлемой частью библейского сознания. И это не юридический человеческий суд, и это не возмездие типа мести, а это торжество правды. Это столкновение нашего несовершенства с Божественным совершенством.
Надо сказать, что проповедь Амоса, очевидно, произвела огромное, тяжелое впечатление на людей, потому что он говорил о дне Господнем как о дне расплаты; он говорил, что движутся какие-то силы, идет далекий народ, который все сметет с лица земли. Это были ассирийцы. Ассирийская военная империя все ближе и ближе приближалась к границам Израиля, и постепенно ее контроль над древним миром становился все более ощутимым.
Но если Амоса можно называть основателем профегизма, первым пророком-писателем, то вторым был его современник, уроженец Северного царства, который жил в Самарии. Имя его Осия, или Осиус — это греческая транскрипция еврейского имени Хошёа; слово это обозначает «спасение Господне».
Осия не был вольным крестьянином или пастухом, а был, по-видимому, священником. На его жизнь наложилась тяжелая трагедия, которую он изображает в виде символического действия. До сих пор биографы не могут понять, о чем там идет речь. Одни, например, немецкий историк Карл Корниль*, считают, что он был женат на женщине, которую очень любил, но которая его не понимала и постоянно ему изменяла. В конце концов он ее простил и принял, хотя в те времена закон и обычаи были значительно более суровы, чем в наши дни.
Другие считают, что он намеренно женился на блуднице. Вероятно, второе ближе к истине, хотя и первое не исключается.
Для того чтобы вы поняли, что сделал Осия, я должен подчеркнуть одну деталь: пророки часто прибегали к символическим действиям. То есть, выходя к народу, — а ведь это были простые люди, которые должны были запомнить сказанное им, — они изображали некие пантомимы. Не просто писали передовицу в газету, а что-то изображали перед людьми. Таким образом достигалось эмоциональное воздействие.
В прошлый раз с кем-то из слушателей мы дискутировали на тему о том, были ли пророки юродивыми. Например, когда пророк Исайя пытался при-
’Корниль Карл (1854–1920),
остановить бессмысленную войну, он вышел на улицу обнаженный, с веревкой на шее и в цепях — как водили военнопленных — и ходил по улицам! Почтенный человек, царедворец, и в таком виде. И вся толпа бежала за ним. Все понимали, что если Исайя-пророк, приближенный царя, вот так ходит, молча, значит, это символическое действо, и оно действовало на сознание людей. Если пророк Осия женился на профессиональной женщине-блуднице — это было также символическим актом. Почему?
С древности религиозный завет отождествлялся с брачным заветом, с союзом сердец. Бог не подавляет, а любит человека. Поэтому община верующих людей соединяется с Ним в радостный союз любви — в брачный союз. Но когда люди начинают творить зло, топтать завет, — они изменяют Богу. Они оплевывают Его любовь.
И пророк демонстративно берет себе в жены женщину, которую бы ни один порядочный, уважающий себя человек в той среде не взял бы! Она уходит, потом она возвращается в самом несчастном виде, — и он ее принимает, прощает. Вся эта семейная, личная драма, в которую мы не можем до конца проникнуть, должна была встряхнуть людей и показать им, что они находятся не просто перед лицом карающего Бога, а перед лицом священной Божественной любви, которую они оскорбляют своими грехами. Что такое грех? Это не просто нарушение некоего священного «уголовного кодек-са«, а оскорбление Божественной любви.
Хотя пророк Осия и говорит о суде, но верит, что люди покаются. И Бог представлен у него в виде страдающего. Поразительная вещь!.. Он говорит:
Как виноград в пустыне,
Я нашел Израиля.
Как первую ягоду на смоковнице, в первое время ее, увидел Я отцов ваших.
Но они пошли к Баал-Пеору, и предались постыдному.
(9. Ю)
То есть отреклись от Него… (Баал-Пеор — это идол; в синодальном переводе — Ваал-Фегор). Когда народ был юн, говорит Бог, Я поставил его на ноги, Я заботился о нем, Я все ему отдал, а он отвернулся от Меня.
Что сделаю тебе, Эфраим?
Что сделаю тебе, Иуда?
(Он говорит о Севере и Юге)
Благочестие ваше как утренний туман, как роса, скоро исчезающая.
(То есть нечто совершенно пустое…)
(6. 4)
Пророк обращается к разным сословиям: и к власть имущим, и к духовенству, и к крестьянам, и горожанам:
Слушайте слово Господне, сыны Израилевы, ибо суд у Господа с жителями этой земли. Потому что нет ни истины, ни милосердия, ни Богопознания на земле.
Клятва и обман, убийство и воровство, прелюбодейство крайне распространились,
кровопролитие следует за кровопролитием. За то восплачет земля сия
и изнемогут все живущие на ней.
Бог говорит великие слова:
Я милости хочу, а не жертвы.
И Боговедения более, нежели всесожжении
Потом слова эти повторит Иисус Христос — как великий завет древности, завет Божий*. Бог хочет милосердия, а не жертвоприношения.
Но вы должны понять меня правильно: жертвоприношения не отменяются, это символ, который имеет свое значение, но милосердие — прежде всего! И если бы это было заложено в человека, не нужен был бы никакой закон. Но люди оторваны от Бога, поэтому их природа искажена.