От революционного восторга к…

Путилов Роман Феликсович

— Давай! — австрийский пулемет опять заткнулся, я рванул, уцепившись одной рукой за плечо соседа и, зигзагами, бросился вперед, забирая правее.

Австрияк ударил длинной очередью, когда нам оставалось всего пару шагов, и я прыгнул вперед, чувствуя, как за спиной поет воздух от приближающейся пулеметной очереди…

Еб…! — склон воронки выбил дух, лицо уткнулось в пахнущую химией землю, я поджал ноги, так как казалось, что ноги от колена торчат над обрезом воронки и медленно скатился на дно. Рядом со мной, согнувшись, лежал и скулил Свистунов, пытающийся дотянутся до своей ступни,

а там… Меня передернуло — каблука и части подошвы на правом сапоге не было, а на месте пятки виднелось кровавое месиво.

— Сука! — я выдернул из кармана прорезиненный пакет с бинтами, засунул в дыру в на месте подошвы две ватно-марлевые подушечки, и примотал их бинтом, лишь бы не выпадали, после чего вздернул ноги Свистунова вверх, чтобы кровь не так сильно в ноги поступала.

— Лежи так, скоро санитары придут. — я сунул в руки бывшего унтера подобранный наган подпоручика и забирая свой «браунинг», ему все равно, а я к своему привык: — Лежи здесь, никуда не уходи, скоро помощь будет.

В воронку, матерясь, скатились еще двое, не из «штрафников». Я с трудом узнал в этих, перепачканных в глине, типах холеных ударников, один из которых был давешний поручик в перчатках.

Он тут же уселся на самое дно воронки, дрожавшими руками достал из кармана галифе портсигар и зажигалку и с наслаждением затянулся.

— Ну что, господа, какие наши дальнейшие действия?

Я на мгновение поднял голову над краем воронки, и тут-же спрятал ее обратно.

— До окопов шагов пятьдесят, прямо напротив нас секция заграждения разрушена, есть шанс дойти…

В это время недалеко от нас грохнул взрыв, затем другой, над головой проплыло облачко вонючего дыма.

— Австрияки гранаты бросают, хотят до нас добросить.

— Если здесь останемся, то рано или поздно, кто-то и добросит. — я пожал плечами. Для меня был только один путь — вперед. Назад, до наших окопов я

Свистунова не дотащу, если только ночью, но не факт, что он до нее доживет. Бросить в этой воронке мужика, что поехал со мной на фронт, я не мог, значит оставался только вариант идти вперед, очищать этот гребаный окоп о супостатов и… Что дальше будет я не знал. Санитары сюда придут за ранеными, если мы зачистим всю линию обороны австрийцев, в как это сделать…

— Сколько у вас обойм к автомату? — я ткнул пальцем на лежащее у офицера на коленях оружие.

— Две, а что?

— А было по пять на каждый ствол. — я достал из вещевого мешка два магазина и протянул поручику, после чего стал засовывать, оставшиеся в мешке, магазины по карманам.

— Ну что, готовы? — я оглядел своих временных соратников.

— Господа, у меня вот что есть… — ударник достал из сухарной сумки русскую гранаты, забываю, как фамилия ее изобретателя, и начал с ней возится: — Мне только шагов бы десять сделать, иначе я не доброшу.

В это время австрийскую огневую точку в очередной раз подавили, офицер бросил окурок и выметнулся из воронки, даже не касаясь стенок. У меня так не получилось, выбирался на четвереньках, поэтому отстал от поручика шагов на пять.

Впереди, над бруствером торчал десяток глубоких австрийских касок, кто-то лаял команды, стволы «манлихеров» приглашающе

смотрели в нашу сторону.

Поручик начал стрелять на ходу, причем, достаточно метко, над бруствером взметнулись комья земли и мелкая пыль, каски напротив исчезли, их хозяева присели на дно окопа.

Над вражеским бруствером взметнулась рука, но, брошенная наугад граната сместилась в сторону, улетев на десяток шагов вправо, наш же «ударник», с молодецким «Ых», мощным броском отправил гранату в врага, она упала с перелетом, зависла на мгновение в неустойчивом положении, но все-таки, лениво скатилась в темноту окопа. Кто-то крикнул, раздался взрыв, у поручика кончились патрон, тут я перегнал его и принял на себя вахту по отстрелу вражеских касок, которые, как в компьютерной игре, показывались на мгновение на кромкой окопа, а моя задача была ее сбить.

Мы дошли, мы смоги. На мгновение, встав на бруствер, дали очередь по замершим внизу фигурам, живым и мертвым, после этого спрыгнули в узкую щель. К сожалению, большинство вражеских стрелков успело убежать по неглубокой траншее вправо и влево, где они и затаились, собравшись за изломами траншеи со всем, что у них было для окопной борьбы — лопатами, пистолетами, гранатами и рамками с колючей проволокой, да и мы продолжили нести потери — поручик, привалившись к стене, вновь курил, а «ударник», встав на колени, старательно бинтовал офицеру левое бодро, прямо поверх, стремительно темнеющей, ткани галифе.

— Здесь держите позицию, а я в сторону пулеметного гнезда пойду, проверю, что оно никак не заткнется. Если наши еще подтянутся, надо зачищать траншею влево и вправо. — я кивнул на прощание и двинулся вправо. До угла было шагов двадцать, за поворотом траншеи, меня, скорее всего, ждал горячий прием.

За те двадцать шагов, что оставалось пройти до поворота, я шарил глазами по дну траншеи, пытаясь найти хоть что-то, чем можно воевать с многочисленным и опытным противником. У сидевшего на дне окопа покойника за поясом торчали два шара на длинных ручках. Судя по всему, это и были те самые гранаты, которыми пытались закидать нас аборигены в нашей воронки. Я присел над трупом, осторожно вытянул из-за пояса и недоуменно уставился на свою находку. Длинные палки, насквозь вставленные в неряшливые и неровные черные шары, просверленные насквозь, и две рычага из толстой проволоки, которыми покойный и фиксировал это убоище на поясном ремне. Я подергал за рычаг, готовый мгновенно выбросить гранату за бруствер при любом признаке срабатывания запала, но изделие сумрачного венского гения никак не реагировало на мои потуги — рычаг не сдвигался ни в одну сторону.

— Эй, как вас там… штрафник! — поручик с любопытством смотрел на меня: — Никогда такую гранату не видели? Донце у ручки снимите, там будет шнурок. За шнурок потянете и бросайте.

— Я вообще то гражданский, на фронт подарки от партии «Справедливая Россия» привез, грузовики и аэроплан, а в строй меня случайно поставили, иначе ваши же подчиненные меня бы пристрелили.

— Хорошие подарки. — скривившись от боли, хохотнул поручик: — В следующий раз к нам приезжайте. А подчиненных я накажу, даже не переживайте, обязательно накажу.