От счастья не уйти
Шрифт:
– Я... О!
– Губы предательски задрожали, и долго сдерживаемые слезы хлынули потоком.
– Фелиция!
– Алекс присел на подлокотник кресла, обнял ее за плечи, привлек к себе.
– Долли не хотела тебя обидеть. Просто ей сейчас плохо.
Она покачала головой.
– Я и не думала, что ей так одиноко после смерти Энтони. Думала... думала, что она все поняла. Извини, я должна пойти к ней.
Но Алекс не позволил ей подняться.
– Подожди, дай ей хотя бы несколько минут. Сейчас она злится на нас обоих и может сказать что-то такое, о чем потом будет жалеть.
–
– Одно могу сказать наверняка: твое суждение насчет временных друзей было правильным.
Фелицию словно что-то толкнуло в грудь. Уж не имеет ли он в виду себя? Она подняла голову.
– Нет-нет, - ответил Алекс на ее немой вопрос.
– Я хочу вовсе не этого.
А она? В общем-то нет. Алекс ясно дал ей понять, что хочет возобновить отношения, но какие?
В чем он прав, так это в том, что Долли нуждается в защите. Нельзя допускать, чтобы девочка привязывалась к человеку, который может в любое время уйти из ее жизни.
Жаль, что Фелиция лишь теперь, с опозданием, поняла, какие отношения сложились у ее дочери с Алексом.
– И все-таки мне надо подняться к ней.
– Фелиция встала и, подойдя к зеркалу, поправила прическу.
– Думаю, будет лучше, если ты уйдешь.
Алекс заглянул ей в глаза.
– Я вернусь, Фелиция. Ты это знаешь.
Она попыталась улыбнуться, но у нее ничего не получилось.
– Надеюсь, тебе не потребуется на это девять лет.
Он напрягся и, наверное, хотел бросить что-то резкое, но сдержался.
– Вот как?
– Вот так.
– Хорошо, у меня есть дела в Веллингтоне.
– Дела?
– эхом отозвалась Фелиция.
– Связанные с какой-нибудь женщиной?
Но и на этот раз посланная ею стрела пролетела мимо цели.
– Я понимаю, ты сейчас расстроена.
– Вероятно, если бы не это обстоятельство, она бы не отделалась так легко!
– И в данном случае дело действительно касается женщины. У моей матери день рождения. Будет небольшая вечеринка, и мне нужно присутствовать. У нас для нее сюрприз.
– Ты прав, извини.
Интересно, подумала Фелиция, как отреагировала бы мать Алекса на известие о внучке? Вот это был бы настоящий сюрприз!
– Можешь поехать со мной.
Как ему удается читать ее мысли? Вот по его лицу никогда ни о чем не догадаешься.
– И Долли, конечно, тоже.
– Нет, спасибо. День рождения - семейное торжество.
– Что ж...
– Он едва заметно кивнул.
– Я вернусь в пятницу. Как мне кажется, нам надо поговорить. По-настоящему. Ты так не думаешь?
Нет, она так не думала! Но, зная Алекса, понимала, что выбора у нее нет.
Знает ли он, что Долли его дочь? И, если знает, почему ничего не говорит? Почему не воспользовался подходящим моментом, когда эмоциональная вспышка Долли выявила ее, Фелиции, несостоятельность как матери?
Алекс, внимательно наблюдавший за ее лицом, покачал головой.
– Я не тот, каким ты считала меня девять лет назад. Тогда я старался поступать благородно, а получалось совсем наоборот! На этот раз мне нужно добиться цели. И я ее добьюсь!
– Ты говоришь о благородстве?
– изумленно
– Не понимаю, что ты имел в виду?
– Верю.
– Он усмехнулся.
– Но об этом потом. Я вернусь в пятницу вечером, так что не планируй никаких дел. А сейчас иди наверх и поговори с Долли, - властно распорядился Алекс, - скажи ей, что я вернусь. И найди такие слова, чтобы она поверила.
Интересно, подумала Фелиция, как мне убедить ребенка в том, во что я сама верю с трудом?
14
После ухода Алекса Фелиция долго разговаривала с Долли и о смерти Энтони, и о причинах отъезда Алекса, но, похоже, не убедила девочку в том, что ее новый друг скоро вернется.
Может быть, потому что и сама не очень в это верила.
Алекс позвонил на следующий день утром и спросил, как прошел разговор с Долли. Фелиция отделалась общими фразами - девочка вела себя тихо и спокойно и ничем не выдавала своих чувств.
Наступила пятница, и, поскольку Алекс больше не звонил, Фелиция не знала, появится он в ее доме вечером, как обещал, или нет. Проснувшись раньше обычного, Долли первым делом поинтересовалась, не звонил ли "дядя Алекс", и, получив отрицательный ответ, больше уже ни о чем не спрашивала.
Стараясь хоть как-то отвлечь ребенка от мыслей о визите Алекса, Фелиция повезла дочь после занятий не домой, а в кафе. Однако, судя по равнодушию, с каким Долли отнеслась к этому доставлявшему ей прежде столько радости изменению в привычном распорядке дня, достичь положительного эффекта Фелиции не удалось.
– Закончила?
– Фелиция вопросительно посмотрела на дочь, справившуюся лишь с половиной заказанной порции мороженого.
– Закончила. Пойдем домой?
– с надеждой спросила девочка.
Фелиция заставила себя улыбнуться как ни в чем не бывало.
– Конечно.
Она видела, с каким нетерпением дочь ждет вечера и как сдерживает себя, боясь открыто проявить чувства. Фелиции было знакомо такое состояние.
Слишком хорошо знакомо!
Но Фелиция знала и кое-что еще. Никакое ожидание не может длиться вечно, и, когда срок истекает, радостное возбуждение сменяется тревогой и беспокойством, а потом мучительной болью от осознания тщетности ожиданий и того, что тебя предали. Со временем эта боль теряет остроту, но не исчезает. Стремление Фелиции не допустить знакомства дочери с Алексом диктовалось желанием уберечь девочку от разочарования и боли, испытанных Фелицией девять лет назад. Долли еще слишком мала и слаба...
Теперь, когда знакомство состоялось, когда между Алексом и ее дочерью сложились трогательные, хотя и хрупкие еще отношения, Фелиция была готова задушить Алекса собственными руками, если он нарушит обещание.
Едва Эрл остановил машину, как Долли, сидевшая рядом с матерью, распахнула дверцу и помчалась к дому. Фелиция медленно последовала за ней, еще не представляя, что будет делать, если Алекс не приехал.
– Вы задержались, миссис Рейнолд, - войдя в холл, услышала Фелиция до боли знакомый голос.