От сомнений к определенности. Опыт врача
Шрифт:
Если вас унижают, как вам кажется, – это ваша вина или вина того, кто так с вами поступает? Вам нужна лишь капля хладнокровия. Стоп. «Зри в корень», – как говаривал Козьма Прутков. Где кроется разгадка? Может, вы кого-то унизили и теперь за это расплачиваетесь? Или просто своим поведением заслужили унижение, чтобы впредь неповадно было?
Можно ли заново построить отношения, испорченные или исковерканные с самого начала? Я уверена, что теоретически это возможно, но только после большой внутренней работы. Сильный всегда великодушнее. Велико-душнее.
Блаженного
– Да вы любите. А все прочее будет правильно. Пусть все идет от души.
Некоторое время тому назад мне позвонила одна дама.
– Ненавижу три дня в году и свое одиночество. Так от этого устала!
– ???
– Свой день рождения, день святого Валентина (кто это придумал?) и Новый год. По мне, лучше всего работать, с утра до вечера. А тут все веселые… просто раздражает. Я уверена, что все лицемерят. Делают вид, что им весело. Одиночество становится все невыносимее, только шоколад и помогает. С подчиненными не встретишь Новый год, друзей нет – все мне завидуют, семьи нет – занималась карьерой.
Я ей ответила:
– И дружба, и семья – тоже работа, и подчас более тяжелая. Отношения нужно уметь выстроить. Кто-то мне сказал когда-то: дружба – понятие круглосуточное, а семья – ежеминутное….
Жизнь и здоровье – как путешествие. Главное, сесть в свой автобус. Иногда не у кого спросить, и долго-долго едешь не туда. А потом вдруг это обнаруживаешь…
– Как это происходит?
– Боишься спросить, не у кого спросить, не доверяешь, стыдно, страшно. Что подумают?
– Блуждаем, но ведь можно остановить автобус и выйти из него.
– Страшно, а вдруг…
– Что вдруг? Серые волки? Чего вы боитесь? Дорогу осилит идущий. Или даже – дорога возникает под ногами идущего.
Мне рассказали про молодую женщину, с которой я не знакома. Она вдруг стала резко полнеть, набирать вес.
После многочисленных хождений по кабинетам, соблюдений диет, в том числе и по группе крови, ей порекомендовали фитнес. У нее двое маленьких детей, и выбираться в спортзал она могла только поздно вечером (в 21.00–23.00). Трудилась усердно, до пота. Пополнела еще больше. Теперь уже она стала похожей на шкаф. Что делать? Той, которая мне все это рассказала, я объяснила, что гормональные сбои бывают в любом возрасте. Они, начавшись где-то в одном узле, затрагивают все звенья. Организм, отдыхая, может постепенно найти выход и сам.
Но ему нельзя мешать. 21.00–23.00 – самые важные часы. Время меридиана тройного обогревателя, который пытается справиться с любым сбоем в организме. Это суть его работы. Спокойствие, только спокойствие. Спорт нужен, но в правильное, активное время, а так ситуация может усугубиться.
Нужно наладить сон – и это первое лекарство. И чувство меры во всем – это второе лекарство. И развивать в себе оптимизм – это третье лекарство. И научиться быть последовательным – это четвертое лекарство. И стать терпимым – это пятое лекарство.
Medicus curat – natura sanat, ну, а это – на все случаи жизни.
Много лет назад, когда у меня не было собственной квартиры и я вынуждена была арендовать жилье, каждый раз после еды между детьми возникал спор, кому же мыть посуду.
Чтобы прекратить его раз и навсегда,
Помните, есть главное, а есть второстепенное. Поесть – насытиться – порадоваться – дружелюбно разойтись по своим делам, а не превращать каждый прием пищи в место боевых действий. В семье очень важно сохранить желание разделить трапезу, собираться, общаться, делиться. Кто будет мыть посуду? Этот вопрос может испортить предвкушение совместной трапезы. Разве с вами такого не случалось? Вспомните. И как вы себя тогда ведете?
На днях мы были приглашены на день рождения за город. Собрались многочисленные друзья и родственники именинника. В числе прочих была и его тетя. Ей далеко за семьдесят. Она очень устала. Знаете, есть такая усталость, которая уже не проходит, накапливается незаметно, но заполняет вас всего. Эта усталость исподтишка перекочевывает в характер. Граничит с… раздражением. Хотя человек вовсю старается не сорваться, сдержаться. Она отражается на всем: на том, как человек встает со стула, на походке, на голосе, выражении лица. Мы много гуляли с тетей именинника по берегу озера. Разговаривали. В конце вечера все разошлись. А она не смогла спокойно смотреть на оставшееся на столе угощение: все были сыты, и никто не глядел уже на еду. А она заботливо все собрала, рассортировала, аккуратно завернула:
– Не могу так оставить. Я пищевик по образованию. И это, видимо, определило мой характер на всю жизнь. Еду надо уважать. Хлеб нельзя выбрасывать. Если не хотите есть, отдайте тем, кто в нем нуждается, но и тогда постарайтесь сохранить пищу свежей.
И вдруг она так светло улыбнулась.
Вот так просто. О таком важном…
Однажды меня спросили, могу ли я помочь К.С. Демирчяну (известный политик советского времени, долгие годы бывший первым секретарем ЦК Армении). Я ответила, как всегда:
– Я лечу не болезнь, а больного. Если получится, то буду счастлива.
Он оказался очень приятным в общении человеком, тонким ценителем музыки.
– Знаете, доктор, я не слышу симфоний Моцарта. Вы можете мне помочь? Но если не получится, ничего страшного, я буду избавлен от массы глупостей, которые вынужден слушать.
А однажды он пришел очень подавленный. Оказывается, по пути ко мне на сеанс он заметил, как расшатаны ступеньки в подземном переходе у мединститута. Он очень переживал равнодушие проходящих людей, а ступеньки продолжали разрушаться. Это нормально, что они расшатываются, – это влияние времени, и ненормально, что людям это безразлично и что они проходят мимо.
Про него рассказывают такую историю. Однажды Эдуард Казарян, миниатюрист, обратился к Демирчяну с просьбой о выделении ему квартиры. Демирчян сказал ему:
– Напиши заявление.
– Я уже написал.
– Где же оно?
– На вашем столе. На зернышке риса.
– По-человечески не можешь написать? Где мне резолюцию поставить?
Какие были времена…
Ко мне пришла моя старая клиентка:
– Вы научили меня разговаривать, но никто не хочет меня слышать. Как же мне быть? Что мне теперь с этим делать? Жить, как раньше, не могу, общаться стало невозможно. Скандалов не хочется, мечтаю, чтобы они (домочадцы) были терпимы, уважали друг друга.