От Советского Информбюро - 1941-1945 (Сборник)
Шрифт:
5.
Через три дня мы вернулись в штаб генерала Горбатова, встретили людей, с которыми в серый холодный рассвет слушали артиллерийскую подготовку, видели плавный могучий ход нашей авиации, слушали рокот бахаревских танков, сосредоточившихся для ввода в прорыв. Неужели прошло только три дня с того часа, когда пехота пошла по смертной пойме Друти в атаку на немецкие траншеи?
Начальник штаба, генерал Ивашечкин, ближайший помощник Горбатова, сидит за столом, его курчавая голова склонилась над картой. Седеющий высокий человек, генерал Горбатов, обратился к войскам с поздравлением, с призывом после славных бобруйских побед еще стремительней бить
Войска движутся вперед, далекий путь лежит перед ними, велика ждущая их слава. Успеха и счастья, товарищи!
28 июня 1944 года
Натан Рыбак
Ковпак
Таинственно и предостерегающе шумит лес.
Уходят в густую чащу тропы. Сизые облака проплывают совсем низко над деревьями. У дороги лежат громады обгорелых танков, меченных свастикой, опрокинутые вверх колесами немецкие грузовые машины и зарывшийся носом в канаву штабной автомобиль. Картину сражения дополняли еще вчера трупы немцев, а сегодня утром по приказу командира партизанского отряда их убрали.
В этом месте подвижная группа одного немецкого соединения попыталась проложить себе дорогу из окружения. Партизаны в свою очередь окружили немцев и истребили их поголовно. Взятые в плен фашистские офицеры недоуменно разводили руками и охотно утверждали, что Гитлеру капут. Теперь они сидят в землянках. Бородатый Вакуленко стоит у входа в землянку, с автоматом наперевес. Ему скучно, как он выражается, от такой работы, но приказ командира есть приказ, и он стережет фрицев.
К слову сказать, Вакуленко вообще не особенно любит на посту стоять. Куда лучше ходить в разведку! В прошлом старик Вакуленко - колхозный пастух; в отряде с первого дня его основания; он уже дважды награжден. Партизаны тепло называют его "папаша", а он их всех - "сынки".
Был случай, когда Вакуленко один пригнал в партизанский лагерь двадцать немцев. И все они покорно шли впереди него, словно скотина, а он весело покрикивал на них, помахивая вместо кнута автоматом.
В лесу тихо, только шумит в соснах неспокойный ветер. Над землянками вьются дымки.
Партизаны отдыхают, фронт передвинулся далеко вперед. От командования соединения еще не поступил приказ. Ходит слух, что будет приказ - по домам, поскольку родные места уже освобождены Красной Армией.
Онуфрий Чумак, разглаживая усы, высказывает свои соображения по этому поводу:
– Оно, конечно, домой охота, повоевали мы. Да, с другой стороны, и повоевать тож охота, вперед пойти не мешает. Нам, конечно, с армией не сравняться, да в помощь ей можем стать иногда.
Ну, то батьке виднее: как наш батько генерал скажет, так и будет.
Батько генерал - это Сидор Артемьевич Ковпак. О нем говорят в отряде все. Его приказа ждут, и этому приказу подчиняются беспрекословно.
Онуфрий Чумак вспоминает:
– Когда осенью 1942 года немцы на нас танки бросили и всю дивизию "СС", Сидор Артемьевич спросил: "Ну, как, колхозное войско, не одолеет нас немец?" "Как ты думаешь, так и будет", - ответили мы ему. "Я думаю, не одолеет, - молвил Сидор Артемьевич, - хотя жарковато нам придется".
И, сказать правду, пришлось довольно горячо, да не одолели нас немцы. Вырвались мы из кольца, а их перебили целые горы.
Онуфрий Чумак - в прошлом тракторист. Это ему пригодилось. В нужную минуту он сел в захваченный немецкий танк и неожиданно появился в одном местечке, занятом немцами.
Подъехал
– Расскажи, как ты населенный пункт взял.
– -Чумак машет рукой и ухмыляется в ус:
– А чего там рассказывать! Приказал батько генерал, ну и было исполнено. Мое дело маленькое.
...Шла степью девушка. Видно, издалека шла, еле ногами перебирала, шаталась от усталости. Увидела деда с котомкой. С виду он будто нищий, ветхий, такой немощный. Спросила сразу:
– Дедушка, как партизан мне найти?
Дед глянул подозрительно, пробормотал что-то в ответ и пошел дальше, а она за ним и все просила:
– Скажи, дедушка. Они мне как свет нужны. Ты меня не бойся, я от немцев бежала из самой проклятой Германии.
И молчаливому деду девушка поведала всю свою злосчастную историю о том, как ее в Германию увезли, как на заводе работала она, а потом за сто марок купил ее в Гамбурге кулак и увез к себе в село. И там она, словно скотина, от зари до зари спину на немца гнула. Били ее, ногами пинали. Раз она не выдержала, толкнула хозяйку, которая ее за косы рвала, и тогда рассвирепевший немец топором отрубил ей руку. При этих словах она показала деду забинтованный и скрытый под жакеткой обрубок левой руки.
Тогда дед остановился, глянул ей в глаза и тихо сказал: - Иди за мной. Приведу, куда хочешь.
Дед Свирид Мирошниченко, связной партизан, как выяснила девушка впоследствии, привел ее в свой отряд. И вот спустя много месяцев стоит перед нами она, Мария Стасюк. Рукав на левой руке высоко подстегнут. Это неизгладимая, печальная память о пребывании в немецком рабстве.
Мария слывет одним из лучших бойцов партизанского отряда. Она выполнила немало смелых заданий, физический недостаток не помешал ей стрелять в ненавистных оккупантов. Конечно, как и все, она скучает по родному дому. Ведь небось в Полтаве ее давно похоронили. Но крепко в ней, очень крепко желание с автоматом в руке дойти до немецкого села Фрайтгат и появиться на пороге каменного дома Рудольфа Шемберга. Она хотела бы посмотреть, какое тогда выражение лица станет у герра Шемберга и у фрау Амалии. Забавное будет зрелище! Когда Мария говорит об этом, брови сурово сдвигаются и в глубоких карих глазах вспыхивают грозные огоньки.
О прошлых походах, о невзгодах и трудностях партизаны говорят неохотно и скупо.
– Что рассказывать? Война, как война, - спокойно повествует агроном Николюк.
– Конечно, не всем приятно было сознавать, что вокруг немцы. Но нам всем пример показывал Сидор Артемьевич. В его соединении быть великая честь. Он, как карающая рука, всюду настигал немецких злодеев.
Земля, по которой мы ходим и ездим, очищена полностью от фашистов. Но еще не так давно они рыскали здесь повсюду, и партизаны вели упорную и жестокую борьбу с оккупантами. Большие и малые отряды Ковпака неожиданно появлялись там, где немцы никогда их не ждали. Среди ночи огонь охватывал здания штабов, взлетали в воздух артиллерийские склады, летели под откос эшелоны, выводились из строя станции и мосты. И везде и всюду оккупанты слышали страшное для них слово - "Ковпак". На стенах домов, на заборах, в селах и городах, на придорожных столбах и на деревьях в лесу чьи-то невидимые руки расклеивали краткие листовки. Из них народ узнавал правду о военных действиях, узнавал о событиях за линией фронта.