От триумфа к катастрофе. Военно-политическое поражение Франции 1940 г. и его истоки
Шрифт:
В январе 1923 г. в кругу высших военных Петэн констатировал: «Каждый знает, что у Франции нет империалистических целей. С тех пор, как она вернула Эльзас и Лотарингию, ее национальные устремления удовлетворены. С экономической точки зрения Франция, при помощи своих колоний, может почти полностью снабжать себя сама. Она, таким образом, хочет лишь одного – жить в мире. Если ей снова придется взять в руки оружие, у нее не будет иной цели, кроме как обеспечить безопасность и добиться от противника возмещения причиненного ущерба. Таковы военные цели Франции. Их знают все французы, и правительство страны, в которой сформировалось подобное общественное мнение, не может иметь перед собой других» [67] . Маршал во многом выдавал желаемое за действительное. К моменту завершения мировой войны цели Франции были куда более амбициозными, чем просто зафиксировать статус-кво с поправкой на отторжение от Германии Эльзаса и Лотарингии. Однако Версальский договор не оставлял альтернатив – Парижу приходилось довольствоваться тем, что смог выторговать Клемансо. Обеспечение безопасности находилось во главе угла, но страна, помимо этого, хотела снять с себя политическое, экономическое и психологическое бремя поддержания огромной военной машины, оставшейся со времен мировой войны.
67
Цит.
В 1922 г. в ответ на предложение военного министра Мажино увеличить финансирование вооруженных сил министр финансов Ш. Ластейри заявил: «Есть ли на самом деле абсолютная необходимость в столь значительных расходах на вооружения? Мы держим левый берег Рейна, мы держим переходы через реку. В настоящий момент мы защищены от угрозы. Нельзя ли предположить, что, пока мы находимся на Рейне, опасность не столь неотвратима, чтобы мы не могли, по хорошо известному выражению, “дать Франции немного вздохнуть”?» [68] . Страна действительно несла значительную военную нагрузку. Непосредственно после мировой войны французские военные контингенты размещались на трех континентах. В Европе они сдерживали германскую угрозу на Рейне, в Силезии, Шлезвиге и Мемеле; помогали строительству польской и чехословацкой армий; осуществляли интервенцию в Советской России. В Азии – наводили порядок на Ближнем Востоке, следили за Константинополем, контролировали Индокитай. В Африке они охраняли огромную французскую колониальную империю. В армии и стране усиливалось недовольство затягивавшейся демобилизацией.
68
Цит. по: Doise J., Caisse M. Diplomatie et outil militaire, p. 337.
«Дать Франции немного вздохнуть», в первую очередь, означало сворачивание этих обременительных обязательств, пропорциональное сокращение численности действующей армии и уменьшение срока военной службы по призыву. С 1913 г. он составлял три года, и в преддверии войны позволил нарастить численность действующей армии: к 1914 г. на 10 000 жителей во Франции приходилось 56 призывника против 41 в Германии [69] . Однако уже на завершающем этапе войны было понятно, что пережившая огромное перенапряжение, понесшая большие потери страна будет ждать сокращения трехлетнего срока и выдаст соответствующие мандаты своим представителям в парламенте. «Что прежде терпелось перед лицом неотвратимой опасности, с тем плохо мирятся сейчас, после одержанной победы, не говоря уже о том, что в силу естественной реакции против недавнего еще злоупотребления оружием все, что имеет хоть какое-нибудь отношение к сражениям, отталкивает от себя народные массы» [70] , – писал де Голль.
69
Boniface IX. De la d'efaite militaire de 1870–1871 `a la nation arm'ee de 1914 // H. Dr'evillon, O. Wieviorka (dir.). Histoire militaire de la France, p. 60.
70
Голль Ш. де. Профессиональная армия. М., 1935, с. 33–34.
Военный советник Клемансо генерал Мордак вспоминал, как сразу после завершения боевых действий в 1918 г. председатель Совета министров говорил о том, что сокращение срока воинской службы с трех лет до года – лишь вопрос времени [71] . «Сокращение срока активной службы, – писал генерал М.-Э. Дебене, начальник Генерального штаба армии в 1923–1930 гг., – является прямым следствием победы. После столь тяжелого и продолжительного испытания решающий успех заставляет облегчить ношу народа, который столь великодушно пошел на неслыханные жертвы ради правого дела» [72] . С 1920 г. проекты военной реформы обсуждались одновременно в правительстве, парламенте и на заседаниях Высшего военного совета, главного органа управления сухопутными силами, в состав которого входили высшие офицеры.
71
Mordacq H. Le minist`ere Clemenceau: journal d’un t'emoin, p. 44–45.
72
Debeney M.-E. Sur la s'ecurit'e militaire de la France. Paris, 1930, p. 32.
Среди министров имелся почти полный консенсус. Разногласие возникло лишь в 1920 г., когда военный министр А. Лефевр выступил против сокращения срока службы по призыву до 18 месяцев и предложил уменьшить его лишь до двух лет. Однако он оказался в полном одиночестве. Председатель правительства А. Мильеран призывал «не напрягать нервы до предела и делать все для того, чтобы снять нагрузку, если не доказано, что ее необходимо сохранить» [73] . В том же духе высказывался депутат генерал Э. де Кастельно: «Я не готов тридцать лет носить на своих плечах тяжелый груз, который поможет мне избежать опасности через пятьдесят лет. Я просто попрошу о передышке, если таковая вообще возможна» [74] . Депутат Ж. Фабри, один из главных спикеров нижней палаты по военным вопросам, заметил, что полуторагодовой срок военной службы позволит французской армии купировать любую угрозу, которая в тот момент могла исходить от Германии [75] .
73
Цит. по: Doise J., Caisse M. Diplomatie et outil militaire, p. 337.
74
Journal officiel de la R'epublique francaise. D'ebats parlementaires. Chambre des d'eput'es. 1920. 23 d'ec.
75
Ibidem.
Высшие офицеры по долгу службы не могли с оптимизмом относиться к сокращению срока службы по призыву, но были вынуждены подчиняться воле политиков и учитывать настроения общественности. При этом они оговаривали, что количества солдат (профессионалов и набранных по призыву) должно хватать для укомплектования такого количества дивизий, которое было необходимо для «обеспечения дипломатических обязательств и внешней политики» Франции. У военных и политиков, таким образом, имелись разные точки отсчета: если первые ставили во главу угла конкретные внешнеполитические задачи, для реализации которых требовалась вооруженная сила, то вторые
76
Doughty R.A. The Seeds of Disaster: The Development of French Army Doctrine, 1919–1939. Hamden, Conn., 1985, p. 19.
Генералы были готовы пойти на снижение срока службы по призыву до полутора лет, однако считали, что оно несет с собой риски и дальше сокращать его нельзя. Высший военный совет особо указывал на то, что «срок службы длительностью в 18 месяцев является той планкой, при понижении которой национальная безопасность окажется под угрозой» [77] . Кроме того, в Генштабе настаивали на увеличении числа профессиональных военнослужащих до 100 000 человек. «Профессионализация» вооруженных сил являлась одним из вариантов их развития после окончания войны. Генерал Бюа уже в конце декабря 1918 г. писал в своем дневнике, что служба в армии мирного времени «обязательно будет краткосрочной», а значение и количество профессиональных военных серьезно вырастет [78] . Подобная конфигурация могла вписаться во французскую стратегию: профессиональные мобильные контингенты брали бы на себя ответственность за поддержания порядка в колониях и находились «на острие удара» в Рейнской области.
77
Цит. по: Ibid., p. 21.
78
F. Guelton (dir.). Journal du G'en'eral Edmond Buat, p. 713.
Однако идея «профессионализации» вооруженных сил не только противоречила философии «вооруженной нации», унаследованной Третьей республикой от эпохи Революции конца XVIII в. и ставшей важной частью ее политической культуры. Она вступала в конфликт с опытом Первой мировой войны, которая велась «большими батальонами» – массовыми армиями. Кроме того, на реализацию подобного замысла у французского правительства не было денег: «низкая оплата, альтернативные экономические возможности и неясность в вопросе пенсионного обеспечения препятствовали набору нужного числа профессионалов» [79] . После 1918 г. во Франции наблюдалось падение престижа службы в вооруженных силах. Резко сократился набор в высшую военную школу в Сен-Сире, считавшуюся кузницей французской армейской элиты: «несмотря на послабления при поступлении, выпуски в Сен-Сире были малочисленными… В 1928 г. офицерский корпус насчитывал 25 % выпускников Сен-Сира против 40 % в 1913 г.» [80] . Ряды армии массово покидали квалифицированные офицеры-артиллеристы, находившие высокооплачиваемую работу в частных фирмах [81] .
79
Hughes J. M. To the Maginot Line, p. 123.
80
Wieviorka O. D'emobilisation, effondrement, renaissance, p. 331.
81
Cochet F. D'econstruire/Reconstruire l’Arm'ee francaise apr`es la victoire. 1918–1928 // J.-P. Bled., J.-P. Deschodt (dir.). Les cons'equences de la Grande Guerre, p. 140.
Военные не могли идти против политиков, которые опирались на поддержку общественного мнения. В декабре 1920 г. при обсуждении проекта военной реформы на Высшем военном совете под председательством президента Республики маршал Фош заявил, что при полуторагодовом сроке службы по призыву Франция столкнется с трудностями в части силового принуждения Германии к выполнению мирного договора, однако, в конечном итоге, поддержал предложение правительства [82] . По утверждению Петэна, невозможность полностью опереться на наемные кадры не являлась основанием для отказа от реформы [83] . Принятый в 1923 г. закон сокращал срок службы по призыву до полутора лет. При этом логика военной реформы предполагала и дальнейшее уменьшение срока службы до одного года, о чем в тексте документа имелась специальная оговорка. В то же время Франция не могла себе позволить столь резких сокращений. Уже летом 1924 г. на завершающем этапе Рурской операции для обеспечения оккупации германской территории привлекалось 75 % доступных пехотных полков французской армии [84] . Одновременно шли военные кампании в Северной Африке (Рифская война) и в Сирии (против восставших друзов), для ведения которых привлекались войска из Рейнской области. Лишь во второй половине 1920-х гг. дальнейшее обсуждение военной реформы перешло в практическую плоскость.
82
F. Guelton (dir.). Journal du G'en'eral Edmond Buat, p. 953.
83
Hughes J. M. To the Maginot Line, p. 123.
84
Vergez-Chaignon B. P'etain, p. 216.
Результатом попыток принять во внимание общественный запрос на дальнейшее сокращение срока службы по призыву до одного года с одновременно сохранявшейся необходимостью вести колониальные войны и оккупировать часть германской территории, а также с учетом финансовых трудностей правительства был комплекс законов 1927–1928 гг. Их реализация привела к полной реорганизации вооруженных сил, вышедших из Первой мировой войны. Французская армия уменьшалась до пяти кавалерийских и 25 пехотных дивизий, из которых пять предназначались для действий в колониях и имели высокую степень автономии, формируя фактически отдельную армию. 20 дивизий, составлявших армию метрополии, соответствовали 20 военным регионам, в которых они располагались. С учетом профессиональных солдат (106 000) и солдат, призванных на год и отслуживших полгода, пройдя базовое обучение (120 000), для их комплектации имелось 226 000 человек с военной подготовкой. В случае военной угрозы этот контингент должен был обеспечить прикрытие границы и укомплектовать тыловые учебные центры и штабы, проведя мобилизацию двух дополнительных дивизий в каждом военном регионе [85] .
85
Doughty R. A. The Seeds of Disaster, p. 23.