От войны до войны
Шрифт:
– Валме! Ты вернулся? – Мевен протянул руку, и Марсель ее с удовольствием пожал. Здороваться с Иорамом было не столь приятно, но пришлось. На всякий случай виконт решил побыстрее откланяться. Рокэ можно ждать и в другом зале, а эти… Раньше братец королевы вряд ли бы снизошел до того, чтоб подойти к «навознику»! Марсель был отнюдь не глуп и понимал, что подобное панибратство неспроста. Валме улыбнулся:
– Да, приехал сегодня утром.
– Тебе повезло, – Иорам заметно похудел и побледнел. Так ему и надо! – Ты пропустил весьма
– Неужели только неприятные? – поднял бровь Марсель, но его сарказм не оценили.
– Это было ужасно, – с чувством произнес Ариго, – невинные жертвы, пожары, чудовищная жестокость… Чуть ли не на каждом дереве и фонаре – повешенные без суда и следствия. Сначала город был отдан изуверам и грабителям, потом…
Повествование об октавианских празднествах, к радости Марселя, не желавшего слушать про всякие ужасы, было прервано появлением кансилльера. Август Штанцлер вышел из боковой двери вместе с Ги Ариго, Карлионом и братом герцога Придда, имя которого Марсель Валме вечно путал. И немудрено – Дом Волны славился заковыристыми фамилиями.
Кансилльер заметил Иорама и сделал приглашающий жест, не понять который было невозможно. Пришлось кланяться, здороваться, спрашивать Штанцлера о самочувствии, а брата Придда, которого никто не удосужился назвать по имени – возможно именно из-за зубодробительности последнего, – о видах на урожай. Марсель оглянулся, Рокэ все еще говорил с Манриком, и лишь нежелание упустить маршала мешало Валме выдумать неотложное дело и откланяться. И тут для полного счастья Леворукий принес Килеана, не замедлившего присоединиться к кансилльеру.
Марсель Валме относился к людям или никак, или хорошо, но было одно исключение, именуемое Людвиг Килеан-ур-Ломбах. Бывшего коменданта Олларии виконт ненавидел всеми фибрами своей жизнерадостной души, и чувство сие родилось задолго до знаменитой карточной дуэли. Более того, сойдись с Валме за тонто кто-нибудь другой, Марсель смог бы остановиться, но проигрывать этому?!
Увы, бергеры не зря говорят, что судьба свежую рыбку и тухлую нижет вперемешку. После Ворона Килеан. Тьфу!.. Марсель обреченно подумал, что количество Людей Чести вокруг него разрастается с угрожающей быстротой. Вообще-то высокородным собеседникам виконта следовало облить «навозника» презрением, а они были милы до невозможности. Марсель пришел к выводу, что Штанцлеру и его приятелям нужен свидетель того, что они не плетут заговор. Умно, но ему-то за что страдать?!
– Господин кансилльер, – с дохлой лошади хоть подкову сорвать, – вы не знаете, намечается ли в ближайшие двенадцать месяцев Полный Совет или я могу считать свой государственный долг исполненным?
– Если считать своим долгом сидение под портретом Франциска Оллара и выслушивание чужих подлостей, то вам это не грозит, – зло бросил Ги. – Дорак и Ворон прекрасно обходятся Тайным Советом.
– Виконт, принимая во внимание вашу дружбу с Первым маршалом… – церемонно начал
– Не имею чести быть другом герцога Алва. – Марсель выждал, когда на лицах собеседников появится одобрение, и мстительно закончил: – Но надеюсь им стать…
– Ворон, – предположил Иорам, – видимо, решил обзавестись новым оруженосцем, и ты претендуешь на место юного Окделла? Что-то его не видно.
– Мальчик болен, – зачем-то соврал Марсель, покосившись на Рокэ. Тот перехватил взгляд виконта и, взяв Манрика под руку, неторопливо направился к беседующим. Щека Килеана дернулась, Валме пришел в восторг.
– Добрый день, господа, – церемонно произнес Манрик, а Рокэ лишь молча поклонился, – вы не находите, что сегодня прогулка Его Величества обещает превратиться в Большой Выход?
– Возможно, все дело в погоде, – предположил Мевен, – сегодня отменная погода, не правда ли?
– Да, – кивнул Алва, – мне нравится, когда ясно и холодно.
Холодным сегодняшний день назвать было нельзя, а вот глаза у Ворона были ледяными.
– Что случилось с юным Окделлом? – Август Штанцлер казался обеспокоенным. – Виконт сказал, что он болен?
– О да, – подтвердил Рокэ, – но не волнуйтесь, господин кансилльер, ничего страшного. Скоро вы увидите юного Окделла. Я никоим образом не намерен препятствовать вашей дружбе.
– Видите, Ги, – торопливо вмешался Мевен, – вы ошиблись, Марсель отнюдь не собирается занять место Ричарда.
– Тем более это невозможно, – доверительно сообщил Рокэ, – у каждого из нас свое место, и его следует знать. В противном случае может произойти какая-нибудь неприятность.
– Какая же? – поддержал беседу Манрик.
– Спросите у Килеана, – посоветовал Алва. – С ним подобное происходит с удручающим постоянством.
– Прошу меня извинить, – торопливо произнес Ангерран Карлион, – но я вижу геренция, а у меня к нему важное дело. Надеюсь, я успею вновь к вам присоединиться.
– А у вас, господа, срочных дел нет? – поинтересовался Алва. – Если есть, самое время о них вспомнить.
– Лично я свободен до вечера, – дружелюбно улыбнулся Мевен.
– Вот слова настоящего мужчины, – одобрил Ворон, – лучше быть свободным днем и занятым ночью, чем наоборот. От ночной свободы портится характер, именно поэтому большинство эсператистских клириков несносны.
– Я не потерплю разговора в таком тоне, – с расстановкой произнес Килеан-ур-Ломбах.
– Людвиг, – примирительно произнес Мевен, – ну зачем все записывать на свой счет?
– На свой счет имеют обыкновение записывать те, у кого этот счет есть, – пожал плечами Алва.
– В самом деле, предоставим Эсперадора и его магнусов их судьбе, – засмеялся Манрик, – они придумали целибат, пусть сами и расхлебывают.
– Мы все прекрасно понимаем, о чем речь, – в уголке губ бывшего коменданта вскипела слюна, – и не пытайтесь сделать из меня шута…