От Второй мировой к холодной войне. Немыслимое
Шрифт:
Ни Даллес, ни Гелен отнюдь не гнушались пользоваться услугами нацистских военных преступников. Более того, полагали, что информация об их преступлениях позволяла покрепче держать их на поводке. Для них формировались возможности уйти от ответственности. При участии Даллеса стали создаваться так называемые «крысиные тропы», по которым бывшие эсэсовцы, палачи из концентрационных лагерей, в основном через территорию Испании или Италии, добирались до Аргентины, Бразилии или других латиноамериканских стран. Именно таким образом за океаном оказались один из главных организаторов геноцида евреев Адольф Эйхман и «доктор смерть» Йозеф Менгеле, ставивший чудовищные опыты над заключенными концлагерей.
Даллес
Гелен и его коллеги вернутся в Германию. Благодаря американской финансовой и материальной помощи в Оберурзеле недалеко от Франкфурта была возведена первая штаб-квартира Геленорг, которая затем переедет в бывший учебный центр «Ваффен-СС» в Пуллахе недалеко от Мюнхена. Он до сих пор остается штабом немецкой секретной службы БНД… И, как и тогда, под полным контролем американцев.
После Второй мировой войны партийно-политическая система Германии создавалась во многом заново. Но и она во многом повторила свои контуры времен Веймарской республики. Ряд партий возродились из пепла – Компартия Германии (КПГ), Социал-демократическая партия Германии (СДПГ), либералы.
Другие создавались заново, как Христианско-демократический союз (ХДС) или баварский Христианский социальный союз (ХСС). Электоральной базой для них были в основном те же немецкие бюргеры, которые голосовали за Гитлера. «Для подавляющего большинства немецкого населения после тотального поражения во Второй мировой войне была характерна политическая апатия. Рядовые немцы пытались обрести будущее в личном счастье и материальном благополучии. Поэтому логичным выглядело то, что возрождением политической деятельности занялись преимущественно политики старшего поколения, еще во времена Веймарской республики „вошедшие во власть“ и познавшие, что такое демократическая ответственность», – пишет германист Николай Валентинович Павлов.
И стоит ли говорить, что практически за каждой партией стояли интересы тех или иных союзных государств и их оккупационных администраций.
Так, Жуков говорил на упоминавшемся совещании 16 августа:
– В области политических задач в первую очередь перед нами стоит задача ликвидации фашистской идеологии во всех областях, в организации психологии немецкого народа. Для выполнения этой задачи нужно организовать большую активность самого немецкого народа на основе программы действий блока четырех партий. Конечно, что бы мы ни говорили, главная и основная программа, которую мы должны поддерживать, – это программа Коммунистической партии, и близкая к этой программе – программа Социал-демократической партии. Я не совсем согласен, что мы должны иметь одинаково равное отношение ко всем партиям блока. Одних мы должны поддерживать и способствовать их росту и поднятию их авторитета, а другие партии мы должны поддерживать с целью нейтрализации тех прослоек населения, которые поддерживают две буржуазно-либеральные партии, нейтрализовать и направить их активность в то русло, которое нам нужно.
Не удивительно, что в советской зоне, как мы уже знаем, после Победы активно стали воссоздаваться коммунистические организации, которые возглавляли возвращавшиеся из Советского Союза и из концентрационных лагерей.
СДПГ
На руководящую роль в партии претендовали «бюро Шумахера» в Ганновере, которое априори отвергало возможность сотрудничества с коммунистами и Советским Союзом, и берлинский Центральный комитет СДПГ во главе с еще одним бывшим депутатом рейхстага Отто Гротеволем. Он представлял то крыло в партии, которое было нацелено на сотрудничество с Компартией. Третья, наименее влиятельная группа представляла членов президиума СДПГ, избранного еще в 1933 году, а затем убежавшего в Лондон. Формально именно она имела наибольшее право претендовать на руководство партией, а по взглядам она была близка группе Шумахера. В октябре близ Ганновера состоялась первая рабочая встреча представителей трех групп для обсуждения путей достижения единства действий. Но СДПГ заживет разной жизнью в советской и западной зонах оккупации.
В апреле 1946 года по настоянию Москвы в Восточном Берлине состоится объединение СДПГ и КПГ советской зоны и образование Социалистической единой партии Германии (СЕПГ). В ответ 9 мая в Ганновере соберутся социал-демократы западных зон оккупации и завершат оформление Социал-демократической партии Германии. Председателем СДПГ трех западных зон стал Курт Шумахер, его заместителем – член лондонского президиума СДПГ Эрих Олленхауэр.
В стане консерваторов и христианских демократов, чьи инициативные группы под разными названиями начали организовываться в разных частях Германии, наибольшую роль в будущей судьбе партии сыграют группа во главе с Якобом Кайзером в Берлине и группа Конрада Аденауэра.
Кайзер выдвинул идеи национального «христианского социализма», развития конструктивных отношений с Советским Союзом, приверженности решениям Потсдамской конференции. Он возглавит ХДС в Восточной Германии.
В Западной Германии ХДС формировалась в католической среде Рейнской области, где доминировали настроения в пользу самых тесных связей с Западом. Будущий ХДС – первоначально в виде Христианско-демократической народной партии – был учрежден в Кёльне 17 июня 1945 года. Одним из семи сопредседателей ХДНП стал бывший обербургомистр Кёльна Аденауэр, в прошлом активный член католической партии Центра и ярый антикоммунист.
В Баварии у западногерманской ХДС вырастет региональный придаток в виде ХСС.
Аденауэр, уроженец земель Рейна, считал себя скорее западным немцем, чем просто немцем, восток страны был ему чужд. Вилли Брандт, будущий канцлер ФРГ от СДПГ, свидетельствовал: «Он любил рассказывать, что когда он ехал поездом в Берлин, его никогда не оставляло чувство, что за Эльбой кончается Европа, а начиная с Магдебурга он задергивал занавески, „чтобы не видеть азиатскую степь“».
В письме эмигрировавшему в США бывшему депутату Зольману Аденауэр писал: «Азия стоит на Эльбе». К тому же на Востоке Германии и до Гитлера голосовали не за «черных», как обычно назвали консервативных католических политиков, а за «красных». В глазах Аденауэра СССР был не просто центром коммунизма, он воплощал все мыслимые пороки азиатчины и «являлся, – пишет Павлов, – смертельным врагом всему тому, что было ему дорого, – католицизму, Рейнской области, Европе и Западу. А немецкие социал-демократы были для него наследниками протестантской Пруссии – авторитарно настроены, централистски организованы, выступающие в лучшем случае с антикапиталистических, в худшем – с просоветских позиций».