От заката до рассвета
Шрифт:
Нечто огромным прыжком вылетело из конюшни, объятой пламенем, накрыв на ошарашенных казаков тенью. Вторым прыжком оно покрыло расстояние в десяток шагов, затормозило и развернулось на месте, вспарывая землю стальными когтями.
Шипя от боли в отбитом плече, Каурай поднялся на ноги и столкнулся глазами со своей старой знакомой — гигантской кошкой из леса. Ее шерсть дымилась и тлела, морду украшал свежий шрам, подарок одноглазого, в зубах она сжимала бледное, обнаженное тельце Бесенка, больше напоминающее мягкую игрушку.
— Все не уймешься?.. — прошипел Каурай, пытаясь
Воротина хорошо его приложила: сделав шаг, он едва не растянулся на траве, рядом с ранеными и убитыми казаками, а также паном Рогожей, который молча хлопал глазами, не смея пошевелить даже пальцем.
— Это что еще за чудо-юдо?! — воскликнул тот. — Твой знакомый что ли?
— Ага, — сплюнул одноглазый, спуская тяжелый меч. — Никак не расстанемся.
Котище сощурился при виде оружия, который легло в руки одноглазого, угрожающе зарычал, но не спешил бросаться в самоубийственную атаку — на этот раз простым уродливым росчерком на морде он не отделается. К тому же приз, за который они с ним плясали по лесу, лежал в ее зубах, целый и беззащитный.
Поток стрел и грозная пальба оборвались в один миг — гигантскую кошку увидали все до единого. Лошади, свободные от раскаленной клетки, с ржанием разбегались кто куда, огибая страшную тень по широкой дуге. Котище немного постоял, смеривая одноглазого торжествующим взглядом, и как бы походя дернул хвостом, словно отмахиваясь от надоедливой мухи. Каурай выругался, когда разглядел, что этой мухой оказался Гриш — мальчишка сорвался с хвоста и кубарем покатился в траву, считая кости. Кот ухмыльнулся, дернув своими острыми усами-выбросами, поднял морду кверху и осторожно, словно боялся чем-то повредить Бесенку, разжал клыки и одним махом заглотил мальчишку целиком. Потом огляделся вокруг, прибивая к месту всякого, кто попадался ему на глаза, и одним огромным прыжком махнул в сторону.
Через какие-то считанные удары сердца его иссини черная шкура пропала в темноте.
— Вот прожорливая скотина! — ахнул пан Рогожа, поднимаясь на ноги. — Как мальчонке то не повезло, эх…
Каурай не мог не согласиться с ним.
Однако, он бы не назвал их самих счастливчиками, ведь стоило коту сбежать, как стрелы вновь бросились искать их разгоряченные сердца. Каурай мигом бросился в траву — воздух вновь взвыл стальным дождем, а земля затрепетала под копытами всадников.
— Чтоб их, проклятых! — ругался Рогожа. — И чего там Кречет с ними ласкается?!
Из леса, куда Кречет увел остальных казаков, грохотали звуки боя — звенела сталь, хлопали пищали, гремели зычные команды. Некоторые казаки, воспользовавшись смятением вражеских всадников, уже восседали на спинах опаленных лошадей и под заливистый свист размахивали саблями, бросая коней в лихую сечу. Ночь вновь разметал гром бомбарды, до ушей донеслись радостные крики, но сложно было сказать наверняка, чья взяла — пан Кречет разбил лучников или лучники пана Кречета. Стрелы еще летели, пело звонкое железо, кричали раненые, разило порохом, а рогатые всадники все кружили вокруг, пытаясь всеми силами продрать казацкие кольчуги, пустить горячую казацкую кровь.
Воздух добела
* * *
Когда Игриш отодрал голову от травы, ему показалось, что бестия утащила его прямиком в сады Сеншеса. Слишком жарко было вокруг, слишком яростно ревело пламя костров, слишком неистово метались тени и слишком громко кричали, когда сталкивались друг с другом, после чего кто-то неизменно падал на холодную землю.
Игриш и не думал удержаться на хвосте бестии. Просто в какой-то момент жуткий животный страх остаться в этом дымном аду пересилил оторопь при виде оскаленных зубов, каждый размером с локоть, и он кинулся на нее, в последний момент хватаясь за пушистый хвост и жмуря глаза. За мгновение до того, как чудовище полетела сквозь пламя, дым и лошадиные туши. Следом мир забился, забрыкался и заметался из стороны в сторону, сменяясь вращающимся пламенным коловоротом, но в один момент встал замертво.
Подняться на ноги, снова не растянувшись в траве, было делом нелегким, но он справился. Игриш огляделся и поначалу даже порадовался, что той жуткой твари нигде не видно. А следом перед глазами встал образ бедного Милоша, которого гигантский кошак схватил зубами словно мышонка. У Игриша подкосились ноги от осознания того, что он снова остался совсем один. Он снова подвел того, кого мог назвать если не другом, то товарищем по несчастью.
Но… что он мог поделать с такой тварью? Едва ли даже у Каурая получилось бы одолеть такую махину…
Сквозь ворох собственных мыслей Игриш расслышал, как колотится земля за его спиной. Он обернулся, едва осознавая что видит перед собой. Глаза, опаленные жаром, истерзанные дымом, еще плохо справлялись с темнотой, и поначалу ему показалось, что к нему бежит лошадь. Но потом он ясно разглядел на ее спине мохнатого черта с красивыми, ветвистыми рогами. Над головой поднималась хищная сабля, а конь во весь опор несся прямо на мальчика.
Сердце Игриша бессильно ударилось о грудную клетку и замерло, словно птичка, попавшая в западню. Ему следовало бы бежать со всех ног, но стопы отчего-то буквально приросли к земле без шанса сделать и шаг.
Игриш стоял и смотрел, как к нему приближается смерть.
…он едва понял, что произошло дальше, но дорогу ей заступила широкая тень, а самого мальчишку грубо оттолкнули в траву. Он повалился навзничь, и его глаза пронзил блеск меча, который с каким-то жутким визгом покинул ножны и с разбега метнулся навстречу — всаднику, его лошади и кривой сабле. Звон от их столкновения ранил уши, сталь треснула, разбилась осколками, но страшный меч на этом не успокоился — все несся дальше и, не встретив никакого сопротивления, широким махом выбросил черта из седла. Вернее лишь верхнюю половину его туловища, которое, нелепо размахивая руками, ударилось оземь, разбрызгивая кровь и запутываясь в собственных внутренностях. Из черта оборачиваясь обычным человеком, одетым в шкуры и рогатый шлем.