Отблеск безумной звезды
Шрифт:
— Что, плохо дело? — громко спросила Лера, вернувшись уже без ружья.
— Да уж… — с досадой крякнул Ярослав Глебович. — Хорошего мало!
Викентий стоял неподвижно, с ужасом глядя на Олину тетку, лежавшую на полу.
— Вы видели? — закричала Эмма Петровна. — Это я во всем виновата! Это я дернула ружье, и Кеша нечаянно выстрелил… Нечаянно! Это я во всем виновата! Вы все свидетели! — она схватила Кирилла за руку, но Кирилл с визгом оттолкнул ее. — Я виновата!
— Не останавливается… — с тоской пробормотала Оля, уже по
— Сейчас приедут, — громко сказала Кристина, выходя из соседней комнаты.
— Кристина, ты ведь тоже все видела! — бросилась и к ней Эмма Петровна. — Ты же видела, что это из-за меня все произошло, что это я толкнула Кешу и выстрел произошел нечаянно…
— Да видела, видела… — с отвращением произнесла Кристина, отталкивая ее руки. — Перестаньте меня хватать!
Викентий на негнущихся ногах подошел к креслу и упал в него. Силы совершенно покинули его.
— Боже мой… — потерянно сказал Иван. — Что же мы наделали, а?.. Лера!
Через двадцать минут приехал реанимобиль, и Агнию стали грузить в него. Было совсем темно, и полная луна плыла над садом.
— Вот ты где! — на улице из темноты к Оле бросилась Римма. — А я ищу тебя, ищу… Что случилось? Кому плохо?
— Тете Агнии, — с трудом выдавила из себя Оля.
— Мама дорогая, да ты вся в крови! — завопила Римма.
Вокруг реанимобиля толпился народ, Олю оттолкнули от носилок.
— Слушай, я должна быть с ней…
— Так я же на машине! Поехали! — с энтузиазмом закричала Римма. Она была в какой-то эйфории от того, что может помочь своей подруге.
— Это я во всем виновата! — металась в свете фар Эмма Петровна. — Это я, мой сын тут ни при чем! Все видели, что это я… Я его толкнула, и он нажал на курок… Нечаянно, нечаянно! Он никого не хотел убивать!..
— Демоны осени! — зловеще произнес откуда-то из темноты Силантьев. — Я же вас всех предупреждал — они на многое способны!
— Ах, да перестаньте вы, Ярослав Глебович! — истерично закричал Кирилл. — В конце концов это Кеша стрелял, ружье-то у него в руках было!
— С ума сойти… — потрясенно пробормотала Римма. — Что творится!.. Я, Оленька, из кожи вон вылезу, но помогу тебе…
…Они ехали по темным проселочным дорогам вслед за «Скорой». Олю трясло, и она не могла говорить, а Римма, наоборот, трещала всю дорогу.
«Телефон… я забыла в своей комнате телефон! Ну да ладно, он все равно разрядился… У Риммы возьму!» Оля попыталась вспомнить номер Павла, но ей это не удалось, но не потому, что память вновь подвела ее, а просто из-за того, что незачем ей это было! Оля просто нажимала одну кнопку, когда выскакивало на экране имя ее возлюбленного.
— …ничего, выживет твоя тетя Агния! — говорила Римма. — Сейчас такая медицина, все лечит! Да ты сама знаешь… Я только одного не понимаю: зачем Кеша стрелял в нее? И почему Эмма Петровна утверждала, что это она во всем виновата? Оля, Оля, да расскажи мне точно, что там
«Впрочем, чем мне сейчас сможет помочь Павел?.. Нет, не стоит его беспокоить… Лишь бы тетя Агния выжила!»
…Холодный день конца августа.
Вернулись домой только в пятом часу.
Первые три дня Оля была словно в оцепенении, с тех самых пор, как услышала сухое известие: «Умерла, не доезжая до больницы». А сегодня, когда был брошен последний ком земли на могилу, она даже заплакать не смогла.
«Ружье, висевшее на стене, снова выстрелило…»
Римма, ощущавшая небывалую значительность своей персоны (она помогает своей лучшей подруге, у которой горе!), с энтузиазмом творила на кухне «Оливье».
— У твоей тети есть подруги? — крикнула она Оле. — Надо бы их всех позвать, как ты считаешь?..
— У нее никого не было, — мрачно произнесла Оля. — У нее была только я. Тебе помочь?
— Нет, я сама справлюсь! — великодушно произнесла Римма и почти силой уложила Олю на кровать, укрыла теплым пледом. — Ты должна полежать, отдохнуть…
Но Оля себя уставшей не чувствовала. Она лежала и пристально разглядывала потолок в своей комнате. «Говорят, душа не сразу улетает на небо… Она здесь или где-то там, в пути, где остановилось сердце тети Агнии?»
Оле хотелось думать, что душа ее тетки где-то рядом, с ней, в этой московской квартире в Гусятниковом переулке.
Римма накрыла на стол, расставила блюда, открыла бутылку водки.
— Ну, помянем…
Одна стопка с кусочком черного хлеба стояла чуть в стороне.
— Необыкновенная была женщина… — всхлипнув, сказала Римма. — Святая! Можно сказать, от смерти тебя заслонила… Не чокаясь!
Оля глотнула водки и совершенно не почувствовала ее вкуса, словно воды выпила.
— Закусывай, закусывай… — хлопотала Римма.
— Меня к следователю вызывают, — с трудом произнесла Оля.
— Это еще зачем?
— Всех вызывают, кто там был… Мы же свидетели.
— Теперь твоего Кешу посадят! — мстительно произнесла Римма.
Оля тряхнула головой, убирая рассыпавшиеся волосы назад.
— Я вчера звонила на дачу к Локотковым, хотела узнать телефон Павла… — медленно произнесла Оля, вертя в руках вилку. — Но у них там полная неразбериха, никто ничего не знает. Я с Кириллом говорила. Степан Андреевич уехал в город, а Мура… — Оля безнадежно махнула рукой.
— Это которая его домработница, да?..
— Да.
Римма подвинула к себе салат, положила немного на свою тарелку. Потом подумала и положила еще.
— А он что же тебе не звонит?..
— Так он же не знает моего городского номера! А сотовый я в санатории оставила, он, кстати, как раз перед этим разрядился! — с мучительной досадой произнесла Оля.
— А он тебе нужен? — сурово произнесла Римма.
— Телефон? Ну да, я просто без него как без рук…
— Да нет, я о Павле твоем!