Отблески Тьмы
Шрифт:
За возможность оказаться под защитой самого сира рыцаря и его банды головорезов гном ухватился словно клещами.
– Ваша милость, только обороните от этих оглоедов - а уж я отработаю, - гудел бородач, сидя за столом и поглощая целый окорок с просто-таки устрашающей скоростью.
– Жрать горазд больно, - Урук провожал каждый кусок ревнивым взглядом, но Лоин весьма резонно заметил, что как ест, так и работу делает…
– Вашмилость!
– завопил кто-то из присматривающих за порядком Болеков-Лёлеков. Кто-то, ибо временами различить братьев не оказывалось никакой возможности.
–
Но вновь прибывшие оборванцы хором заверили, что этого попа-расстригу они знают и за него ручаются. На родине его объявили еретиком и сварили в масле, так что на самом деле он вполне лояльный и даже почти преданный сиру рыцарю слуга.
На всякий случай парень и этого тощего монаха повесил бы на пару к уже имеющемуся - уж больно разительный и интересный контраст они собою представляли. Настолько, что это давало весьма интересную пищу для философических размышлений, а там заодно и желудок чего-нибудь требовал.
– Ладно, - молодой рыцарь отмахнулся.
– Но если замечу в проповедях или постах, то сразу…
– И быстро, - заверил Урук, немного опечаленный отсутствием работы, так сказать, по профилю.
Монах боязливо покосился в сторону своего смирно висящего, куда более упитанного собрата. Пробормотал что-то вроде "упокой Госпожа душу отца Томаса", заверил их милость, что ничего такого - ей-же-ей, и вообще и в частности, после чего наконец оказался допущен к вожделенному элю.
Последним заявился давешний упырь, от которого разило какой-то дрянью. Грустный и мокрый, он отказался от выпивки. Зато притащенную с собой здоровенную полузадушенную крысу чиркнул по мохнатому горлу и выжал в кружку почти досуха. Сыпанул для аромата щепоть могильного праха, поболтал посудой размешивая, после чего встал и вихляющей бесшумной походкой подобрался к господскому столу.
– Я хочу, сир рыцарь, чтоб мы с вами выпили во славу Тёмной Госпожи… - означала эта дерзкая ахинея, что вомпер всё ещё сомневался в пришлеце - уж больно сильно в том отдавались сполохи столь ненавистного Света.
Воцарилась такая тишина, что стало слышно, как в черепицу с царапающим звуком стучит дождь. Взвыв не в лад дурным мявом, замолкли музыки и громко вторящий им подвыпивший гоблин. А чучело совы опять раскрыло глаза и обвело чадную залу подозрительным взглядом устрашающе светящихся жёлтых глаз. Похоже, упырь таки нарвался…
Сир рыцарь неспешно встал. Медленно, с журчанием, из графина в единственную на всю округу глиняную кружку с отбитой ручкой пролился драгоценный сок эльфийского aedorne, чьей лозе никогда не расти в этом мире.
– Что ж, за неё я выпью с особым удовольствием, - он обвёл корчму непроницаемым взглядом, а в его глазах цвета стали металось холодное пламя.
– А ну встать, голодранцы!
– загремел молодой, исполненный скрытой силы голос.
– За Её Величество пьют только стоя - в знак особого уважения!
Весьма и чрезвычайно впечатлённые собравшиеся с шумом поднялись да налили себе кто во что горазд. Даже Шрокен под зеркалом пробормотал:
– А хорошая традиция, надо будет перенять, - в порыве рвения он и вовсе залез на стойку -
Упырь весьма изрядно спал с лица, завидя какие последствия получила его выходка. И когда молодой рыцарь произнёс славицу Тёмной Госпоже и Повелительнице, снаружи грянул гром. Последовавшая за ним ослепительная вспышка так очевидно подтвердила искренность только что произнесённых слов, что только… ух!
Запрокинулись кверху дном кружки, деревянные кубки и чаши. Забулькал, утекая в пересохшие от волнения и торжественности глотки, эль по всей корчме. Потекло благородное вино за этим столиком и ещё тёплая кровь из кружки упыря. А сир рыцарь молодецки утёр то место, над которым у него ещё предстояло вырасти усам, и жестом поманил к себе тощего монаха.
– Несвятой отче, ты столько лет провёл, проповедуя всякую ахинею, что не удивительно, отчего в конце концов попал сюда, - парень обвёл залу блестящими и чуть смеющимися глазами.
– А хоть раз в жизни от души скажешь? Что думаешь, что чувствуешь…
Жрец в засаленной до серой неузнаваемости рясе поначалу отшатнулся и привычно заюлил - но потом призадумался. Но, ненадолго - видимо, дегтярный эль таки хорошо прочищает мозги.
– А и в самом деле… - он залез на услужливо подвинутый массивный табурет, и окружающие поразились - как же серьёзно оказалось чуть побледневшее и заострившееся от волнения лицо.
Расчихавшемуся от простуды гоблину в углу попросту саданули табуреткой по маковке - да утихни ж ты, гнида!
– и в зале наконец установилась относительная тишина.
– Что есть тьма, братия мои и сестрие? А есть она начало всех начал - но в то же время и конец всего. Всё исходит из неё, зарождаясь в грехе сладострастия. Да всё оно в нужное время во Тьму же и возвращается - но лишь для того, чтобы со временем вновь вознестись на миг лучом света, - голос его постепенно окреп и вознёсся, незримым ветром опаляя распахнувшиеся навстречу души и сердца.
Многих сторон бытия и противоположной ему ипостаси помянул разгорячённый выпитым, а пуще того вниманием слушателей монах. Коснулся он и тех незапамятных времён, когда даже боги вышли из объятий первозданной Тьмы. Поведал со всеобще поддержанным негодованием также о всяких занудных личностях, по глупости своей и необразованности почитающих темноту злом.
– Так ответьте же мне, заблудшие в невежестве грешники, как можно бояться матери и Госпожи нашей?
– голос его рыком рассерженного льва раскатился по корчме, а блистающий взгляд готов был насквозь пронзить каждого ничтоже сумняшеся.
– Никак не можно, - громко прошептал в тишине расчувствовавшийся Болек, и ввиду обращённых к нему задумчивых взглядов от смущения полез под стол.
Стоит тут признать, что под конец речи сир рыцарь ладонью сделал Шрокену несколько неприметных жестов, на смысл которых благоговейно внимающий гоблин обратил самое живое внимание. И в самом деле, едва раскрывший тайны всего сущего монах окутался тёмным, мерцающим сиянием - видать, понравились его слова Повелительнице - как под воздетую руку того уже подсунули несколько самых больших кувшинов с чистейшею ключевою водою.