Отблески Тьмы
Шрифт:
И когда солнышко уже совсем собралось с высшей точки катиться к вечеру, окончательное мнение наконец оказалось сформулировано. Гном прилежно запомнил нарисованный прямо в уличной пыли чертёж с размерами и утопал туда, куда его просто-таки тянул упрямо ворчащий живот.
А сир рыцарь промочил горло колодезной водой и направился к мельнице.
Хорошой мастер тем и отличается от просто мастера, что не только сам работать умеет, но и других организует и научит как надо. В самом деле - мельница уже работала, и крестьяне из деревни суетливо везли сюда мешки с зерном, сушёными мухоморами, святыми
Мало того, на берегу пруда поставили самого мерзкого из чертей. С такою гнусной и поганою харей, что пройти мимо такого и не плюнуть ему в пятачок было бы просто грешно. И деревенская ребятня, чудным образом объединившись с молодыми бесенятами, у которых едва прорезались ещё рожки, с неизъяснимым удовольствием барахталась в воде и швырялась в урода ряской да тиной.
Стоит ли упоминать, что количество окаянной зелени в пруду стремительно убывало? Мало того, предприимчивый сельский староста уже организовал пару телег, и несколько крестьян вилами забрасывали туда мокрую добычу да развозили на поля в виде дармового удобрения в не очень-то плодородную почву.
– Как мы с сёстрами можем отблагодарить тебя?
– водяница вынырнула из слегка взбаламученной воды неслышно. И лишь когда она распрямилась и откинула за спину зелёные, похожие на траву волосы, её по-настоящему заметили и даже оценили по достоинству.
Эльфка за спиной парня неслышно хихикнула. Сам собою напрашивающийся женский способ благодарить тут никак не подходил. Хоть выше изящной талии водяница оказывалась вполне ничего, и даже очень ничего - да вот ниже, крутые и манящие мужской взгляд очертания бёдер переходили в мощный, покрытый чешуёй и вполне рыбий хвост. Ну никак…
– Рыбу развести, много и всякой?
– на это предложение водяница усмехнулась и журчащим голосом ответствовала, что рыба и раки к столу повелителя само собой. Да крестьян подкормить вполне хватит, ещё и в корчму поставлять понемногу можно.
– Ладно, потом сообразим, - сир рыцарь старательно и с некоторым усилием отвёл глаза - всё же, молва не соврала насчёт водяных прелестниц. Очень даже недурственно…
– Они мокрые и холоднючие, - втихомолку наябедничала Хэлль, когда ноги уже несли этих двоих через лес к озеру с холмом на берегу.
– Одна только видимость и есть. Зато…
Неизвестно, куда бы завели романтические речи коварной эльфки, уже мягко завладевшей ладонью молодого рыцаря и почти прислонившей ту к своей груди. Пусть и не такой пышной как у русалки, но… Очень, очень некстати их нагнал запыхавшийся даже на ослике Лёлек и сообщил, что гном ворчит как закипающий котелок - дескать, обычный струмент чёрное дерево почти не берёт, и надо бы на время дать ему тот ножик гномьей зачарованной стали.
Сир рыцарь вздохнул (Хэлль тоже, хоть и по другой причине) и отцепил с пояса ножны.
– Потеряешь или ещё что - повешу на пару к толстому монаху.
Испуганный гоблин позеленел бы от испуга, если бы его и без того от рождения зелёная физиономия была к тому пригодна. В других мирах его пламенная клятва назвалась бы побожился– но здесь она
Лёлек наконец ускакал, подгоняя пятками и бодрыми проклятиями воинственно трубящего осла. Но и лес, к тихому негодованию Хэлль, кончился - парочка вышла на берег озера. Вода легонько рябила на ветерке, отчего казалось, что по ней пробегает огненная дрожь. Однако на просевшем холме уже призывно шумел шелестел листвой и как-то загадочно улыбался навстречу самый прекрасный из всех замков - древесная обитель.
– Здравствуй, Кленовый Лист!
– ладонь парня погладила нагревшуюся под солнцем створку ворот, и отчего-то он ощутил, как сладко сжалось сердце, а глаза легонько защипало.
– Я помню твоего отца - он был мне братом.
Слегка ошарашенная эльфка повиновалась наитию. Её рука отпустила локоть рыцаря и столь же нежно погладила вторую створку. И в тот миг, когда на воротах обозначился в прихотливых завитках коры оттиск большого кленового листа, перворождённой на миг стало страшно. Этот парень не приказывал. Не насиловал дерево своей магией или отражением божественного гнева. Не хитрил как опытная и ушлая ведьма и даже не подлащивался подобно начинающему колдуну. Здесь и сейчас он оказался наравне с эльфами, единственно для которых подобное обращение к древесной обители доселе было делом обыденным.
– Хотела бы я знать, как ты это сделал, - зачарованно шепнула она, когда признавший их замок приветливо открыл навстречу свои ворота.
– Да что тут знать? Понимать дерево надо, и любить всем сердцем, - исполненный нежных чувств парень хотел уже было ступить во двор под сень этой обители, однако вовремя вспомнил - старые обычаи тоже соблюсти надо.
И погнал легконогую эльфку в деревню за кошкой. Да на мельницу, потрясти чертей - у тех в заначке обязательно должна сыскаться золотая монета, под порог положить. И обязательно в корчму, пусть Шрокен нацедит каламарчик своего перегнанного духа, окропить новый дом святой водой тоже дело не последнее… по мере перечисления лицо Хэлль вытягивалось.
Но справилась он быстро - да и недалеко бегать-то. Заодно и всю банду притащила, да старосту, да Шрокена за ухо приволокла. Пусть проникнутся важностью, так сказать. Ведь не каждый день такие события случаются? А если вдуматься, то и вовсе впервые в этом мире выросла древесная обитель…
– Да ещё подкову старую, над входом прибить!
– любопытно подсматривающая из озера водяница размахнулась, и роняющая блестящие брызги железка полетела вверх - с тем, чтобы упасть к ногам стоящей у ворот небольшой толпы.
Сир рыцарь вдумчиво поглядел на ржавую подкову. Хоть и претила ему мысль о вбивании гвоздей в это дерево– но Кленовый Лист вроде и сам разобраться должен, что тут к чему? В самом деле, когда эльфка залезла на плечо парня и приложила холодную старую поковку к верхней арке ворот, замок тихо содрогнулся от хохота и оплёл железо ветвями. Втянул под кору, зашелестел заинтересованно листвой - и на нужном месте тотчас проступило выделяющееся изображение большой красивой подковы с зацепами. И даже шляпки гвоздей, если приглядеться, различить можно.