Отблески Тьмы
Шрифт:
Не сразу, не вдруг чутко прислушивающийся Император и его молодой помощник обменялись взглядами и согласно кивнули. Несколько жестов, пара-тройка скупых слов - и защита, последний раз вспыхнув на прощание, исчезла.
– А тихо-то как… с той стороны. Словно с кладбища, - невесело пошутил Дизли, на всякий случай своим телом прикрывая Императора от неведомо чего.
Но, обошлось. Налетел порыв ветерка, взъерошил пропотелые от волнения волосы - и замершая было жизнь вновь пошла своим чередом…
– В каком ухе звенит?
– Арриол сидел на корточках, старательно не обращая внимание на ноющую
Курился оттуда едкий дымок, доносились вопли обожжённых демонов - однако главное было сделано. Слово, одно-единственное нужное и подходящее слово было произнесено. И тотчас же словно чья-то рука рывком разодрала серебристые лохмы паутины да разметала их в ярости. Лишённые укрытия, тени оказались беззащитны перед всевидящим небесным оком солнцеликого Риллона - и спасибо за ясную погоду! Хорошо горела нечисть - наверняка бессмертные не удержались, втихомолку помогли…
– Да вовсе не звенит, - мрачная и закопчённая Хэлль прислушалась и указала в ту сторону лицом.
– Кукушка. Похоже, мир просыпается.
Она покосилась через плечо, где в колчане сиротливо болтались две единственные оставшиеся белооперённые стрелы, и покачала головой.
– Так отчего я не свалилась, как мои соплеменники… - она запнулась - нет-нет, а взгляд вычленял то в переулке, то на пороге жилища чьё-нибудь ещё не пробудившееся от зачарованного сна тело.
Селена на пробу швырнула в бездну ещё одно заклинание. Прислушалась, и неодобрительно покачала головой.
– Сюда бы некромансера или святого рыцаря - с нечистью у них выходит лучше всех, - и посмотрела на эльфку.
– А потому, сестра, что мы все трое умерли здесь, чтобы воплотиться там. Понимаешь, мы уже не принадлежим этому миру, и его правила и законы для нас не обязательны. А солдаты наши и вовсе нездешние.
Волшебница оглянулась.
– Кстати, где они?
Арриол вздохнул и ответил, что отпустил на квадранс - пограбить Башню Королей. И в самом деле, в ещё недавно цветущем, а сейчас спящем городе вскоре раздался топот, гиканье и улюлюкающий свист, и из-за угла показались все четверо. Причём, здоровенный Тролль без видимых усилий нёс на плече выдранный с корнем изящный королевский трон. Остальные тащили туго набитые, и судя по всему, весьма тяжёлые мешки. А Урук вдобавок хозяйственно прихватил здоровенный кусок варварски отломанных серебряных перил - как позже сказала Хэлль, с галереи над королевской трапезной. Да и судя по весьма хитрым и шкодливым физиономиям, солдаты обязательно напроказили ещё чего-нибудь.
– Вот, ваша милость - ещё королевой эльфячьей вонявкает!
– Тролль осклабился в довольной ухмылке.
– А что вы думаете? Поставим в верхней зале Листа, и будет ваша милость в нём сидеть да суд чинить, или мысли умные думать.
– Мародёры, - Арриол против воли ухмыльнулся.
– Ладно, как сувенир на память, годится. Корону и прочие регалии, так понимаю, тоже упёрли?
– Никак не можно оставлять, ваша милость. Пусть выкупают, раз уж мы эльфячью столицу на меч взяли, - Тролль со вздохом пока опустил свою ношу на запорошенные пылью каменные плиты.
– А так, по мелочам кой-чего прихватили - на сувениры, да и в доказательство.
Что-там ещё такое, и весьма хитрое, виднелось в глазах здоровяка, но разгадывать загадки было не время. Молодой
А всё-таки верно он предположил, что зачаровавший зеркало в корчме чёрный колдун и тот дворянин в чёрном плаще, который принёс меч и кленовое семечко - один и тот же человек! И час назад своими руками зашвырнул в глубину испуганно трепыхнувшегося изображения верещащего с перепугу Болека. Или Лёлека? Синяки-то им эльфка свела… а, неважно - зато гоблин пролетел на ту сторону как намыленный. Следом полетел его братец, вцепившийся в своё новое копьё как воробышек в ветку.
Остальные попрыгали с разбегу сами, а последним, как и подобает полководцу, на поле боя прибыл сир рыцарь.
Поначалу туговато пришлось. Хоть основные силы теней и оказались оттянуты к границам, где их неутомимо грызли отряды людей и гномов, но и в самом Эльвенхейме осталось немало.
И жгли, и рубили, и кололи их - пока из глубины похолодевшей души не всплыло одно-единственное, то самое, нужное слово.
– Laisi!
– это ведь на староэльфийском жизнь. По преданию, в далёкие времена именно этим словом даровали прощение, именно так короли возвращали свободу победившему на арене гладиатору. И именно это слово самым первым слышал только что появившийся на свет младенец из уст принимающей роды целительницы.
Жизнь - и отпрянули в ужасе орды теней. Лопнула закрывающая их от света паутина, разлетелась гнилой соломой на ветру… и только дым вонючий остался.
Вот и всё, собственно… почти.
– Надеюсь, Арри, ты там недолго?
– поинтересовалась эльфийка, осторожно убирая своей силой царапину на щеке молодого рыцаря.
– А то мы со светлой сестрой туда на пару нагрянем.
Нет уж, не нужно такое! Если эти две нахалки заявятся в неназываемое, да ещё и в неподходящем настроении - оттуда же все демоны в ужасе удерут, поджав хвосты и с перепугу портя воздух. Оно нам надо, чтоб такая пакость разбежалась по всем мирам? Вот то-то же…
Арриол хмуро смотрел в провал. Хочется или не хочется - на самом-то деле совсем не хочется - а всё-таки что-то подсказывало ему, что надо отправляться туда. Иначе не закроется эта трещина между реальностями, так и будет зиять кошмарной раной. Он вздохнул и легонько обнял обеих девиц за плечи.
– Как только я… пойду, эта дрянь должна закрыться. А вас в моё отсутствие, похоже, выбросит обратно. Домой, - при этих словах рыцаря солдаты разом насторожились и с переменившимися чумазыми физиономиями ухватились покрепче за награбленное барахло.
– В общем, ждите меня - есть тут ещё одно дело. И пока оно не завершено, не будет мне покоя…
Вообще, это донельзя приятное ощущение, когда две девчонки отнюдь не страхолюдного обличья одновременно чмокают тебя в обе щёки! Арриол улыбнулся, и опять вытащил из ножен блистающий резкими алмазными сполохами меч.
– Что ж, пора…
Одинокий рыцарь брёл по неведомой бездне уже из последних сил, и затруднённая, ковыляющая походка едва несла его вперёд. Из отгрызенной почти по локоть левой руки, кое-как перетянутой кожаным ремешком, на дымящуюся и обугленную землю капала кровь. Воронёные, мрачно-щеголеватые доспехи оказались поцарапаны и смяты. Но меч всё так же блистал в руке, а воля или долг неуклонно вели его на подгибающихся ногах к своей неведомой цели.