Отбор для Его Драконьего Величества
Шрифт:
– А я не Александра, и вам полезно было бы поучиться быть смелее, – проговорила я, с увлечением потянувшись к ломтю мяса из свёртка.
Глаза девушки возмущённо расширились, щеки покраснели.
– М-м-м, как вкусно! Элиза, хотите?
– Нет! И вам нельзя! Я вашей матери всё расскажу!
– Только попробуй. Я тогда тоже много чего могу рассказать. Влетит вам
– Правда можно?
– Бери, конечно. Можешь уже начинать быть её хозяйкой, потому что я скоро собираюсь вернуться к себе домой!
Правда, отличное решение же! И девушка подобреет, и собачке хорошо будет: истинная хозяйка её не покинет.
– Ох, спасибо! – Элиза взяла себе Мармеладку.
Малышка завозилась, закрутилась, словно ища мать, даже заскулила. И только, когда вновь переползла мне на колени – уснула под моей ласковой рукой.
– Маленькая ещё… – прошептала я. – Рано от матери отняли. Изверг Его Величество.
Карета тронулась. Мерное покачивание вогнало в тоску. Я уже сто раз вспомнила, что у меня нет с собой мобильника. Сейчас бы полистала ленту соцсетей, дала мозгу расслабиться. На худой конец, книжку почитала.
– Сандра учила для Его Величества поэму “Во Славу Драконью”, – произнесла Элиза. – Тебе нужно её выучить, Саша.
– Я готова попытаться. Есть текст?
– Что? – непонимающе прищурилась девушка.
– Распечатка, книжка, учебник? Как учить?
– Я не понимаю ни единого слова из тех, что ты назвала. А как учить – да просто – я тебе расскажу, а ты запоминай.
– У вас нет письменности? Вы знания устно передаёте?
Элиза снова нахмурилась и помотала головой.
– Снова я тебя не поняла.
Ладно, может, фрейлина грамоте не учёная, не буду докапываться, потом у мага спрошу.
– Хорошо, рассказывай, а я попытаюсь запомнить.
Я никогда не жаловалась на память, она всегда была отличная. Но ту ересь, что произносила
За разбором поэмы день в пути прошёл незаметно. К сожалению, я не смогла ничего запомнить, но при этом очень сильно устала – похлеще, чем после целого дня усердной работы над проектом.
Когда карета остановилась, дверку вновь открыл бей Балихан. Сгущались сумерки, воздух пропитался влагой, и было достаточно тепло.
– Выходите, принцесса, – пророкотал феранец.
Порог у кареты был высокий, ступенька узенькая, неудобная, сапоги непривычные. Я ступила одной ногой на ступеньку и протянула руку близко стоящему мужчине, ожидая, что он меня поддержит – не зря же стоит.
Но бей Балихан, зараза, подскочил ко мне только в тот момент, когда я уже начала падать. Удержал, слава Богу. А то не знаю, что бы я с ним сделала!
Как только я встала на обе ноги и обрела равновесие, феранец отскочил, как ошпаренный.
– Почему вы так себя ведёте?! – рявкнула я.
– Мне… мне нельзя вас касаться, принцесса! Никому нельзя, вы принадлежите бей Амирхану!
18
Что значит нельзя?! Я что, рабыня?!
Даже моя зачерствелая, закалённая годами терзаний душа не могла совладать с проснувшимися эмоциями. Надоело быть паинькой и подчиняться всем, как маленькая девочка!
– Я никому не принадлежу, я свободная женщина! – выпалила на всю толпу собравшихся.
Тут и королева подоспела, вытаращив глаза, и брат, отчего-то побелел. Потянулся к ремню на поясе и что-то шепнул матери.
Уж не разрешения отшлёпать меня просит?
Все смотрят, как на представлении! Особенно феранец проклятый. Ноздри раздул, словно бык. И мэтр Валес, выглянувший из-за плеча Касандера сделался бледный, словно привидение.
Кажется, отбор под угрозой.
Конец ознакомительного фрагмента.