Отбор для невидимки
Шрифт:
Не знаю, что уж было тому причиной — токсикоз ли, который у меня начался ровно с момента, как я узнала, что беременна. Бессонные ночи, что я проводила в кровати, мучимая размышлениями и переживаниями. Необходимость ли снова принимать решение…
Нет, конечно не о том, оставлять ребенка или нет. Вопрос так и не стоял — и выбора, по сути, у меня не было, о возвращении в Москву я больше не думала. Но вот о том, что со всем этим делать дальше…
Никак не могла сообразить.
Может ли быть такое, что ребенка у меня заберут? И
Его… не-способности?
О чем Эрендарелл весьма беспокоился.
Будет ли он или она магом? Сколько здесь ходят беременными — и как следят за собой, как рожают?
Что делают с вэй-гановским бастардами и… позволяют ли себе их признать? А если не просто позволяют, но присваивают, наплевав на безродную мать?
Может, мне стоит бежать, пока беременность не стала заметной? А может, наоборот, я совершу этим самым огромную глупость, лишив ребенка положения и прочих возможностей благородных?
К сожалению, юридическую литературу я в доме у вдовы Майер не нашла, а спрашивать кого-то пока не решалась… хотя и понимала, что в ближайшее время мне надо будет поговорить, по меньшей мере, с Аржеей — готова ли она и дальше видеть меня своей компаньонкой. Я не думала, что она донесет… Но и не была уверена, что оставит при себе. У нее была — и должна быть — собственная жизнь. Аржея являлась прекрасным образчиком благородства, красоты и ума, а теперь к ней возвращалась еще и живость и интерес к окружающим событиям. И ей следовало строить собственное счастье, а не прятаться в доме или поместье от людей. Да и вряд ли её доброта и симпатия любого рода распространяется так далеко, что мне будет позволено жить вместе с ней на правах чуть ли не подруги…с младенцем.
Представив себе эту картину, я вздохнула. Нет уж, местным Элтоном Джоном мне не стать.
Придется выстраивать свою жизнь заново, исходя из собственных возможностей. Которые, во многом, были ограничены деньгами. Небольших накоплений мне точно не хватит — если жить в городе в своей собственной каморке. А значит, если вэя не захочет портить свою репутацию моим «позором», мне надо будет искать дом, где меня примут на службу с ребенком.
Может у мэсси Аллен? Буду следить за обоими детьми…
Вот только жители её весьма благополучного района вряд ли будут терпимы к матери — одиночке. Несмотря на распространенность добрачных связей среди вэй и девиц из простых, подобные отношения, согласно правилам приличия, не выставлялись напоказ. И плоды такой "любви", как и в самом замшелом средневековом обществе, не приветствовались…
Сказаться вдовой? Ведь эти данные не просто было проверить — хоть каким-то выходом это могло стать. Уехать в какую-то деревню, прихватив лишь темные одеяния и слезливую историю о погибшем муже?
В общем, хотелось мне того или нет, нужно было определяться. Разработав как можно
Так что на следующий день я появилась за завтраком почти с улыбкой — правда, съела лишь подсушенный хлебец — и вернулась к запланированному списку дел, уделяя достаточное внимание и им, и своей хозяйке. И попутно изучая газеты и доступные мне книги в лавках на столь волнующий меня предмет.
Я даже решилась на сопровождение Аржеи на представление в королевском театре — хотя ничего, конечно, не запомнила, поскольку постоянно беспокоилась, что меня могут заметить, кто не должен… Или же я увижу сладкую парочку и… выдам что-то нехорошее. Но вэй-гана, слава Богу, не было, как и девиц с отбора, и я вполне спокойно просидела на своем месте оба действа.
Моего уличного «сопровождения» тоже не наблюдалось.
Как только после пережитого потрясения голова начала хоть немного работать, я вспомнила о своих опасениях и стала более чем пристально следить за окружающими каждый раз, когда выходила из дома. Но так и не смогла уличить кого-то в преследовании.
И порадовалась, что не стала ничего сообщать вэе или стражам — выглядела бы полной идиоткой.
Так что я чувствовала себя теперь почти свободно, выезжая и прогуливаясь по поручениям вдовы Майер, попутно собирая для себя по крупицам сведения — и все больше убеждаясь, что в отсутствие достоверных данных по поводу девяти самых известных семейств и их детей, лучше бы мне уехать пока из столицы, да и дешевле это будет. Ну и продолжала заниматься гардеробом вэи и… составлять план собственных покупок и необходимых одежек для себя и малыша.
Людей на улицах становилось все больше — вскоре планировалось три дня праздников, самых главных в году, и ради этого с окрестных городов и деревень приехали и благородные, и деревенские. Но меня, как ни странно, это не раздражало, напротив, мне нравилась суета и сутолока, так напоминающая центр Москвы. Ощущение предвкушения и разлитая повсюду радость.
Я забывала о собственных сомнениях и невзгодах и порой просто шла, почти бесцельно, наслаждаясь общим воодушевлением, украшенными гербами особняками, цветами и цветочными гирляндами, в многочисленности продававшимися на тротуарах, представлениями уличных актеров на каждом углу.
Вот и сегодня возвращалась домой, чуть ли не проталкиваясь через многочисленных гуляк и застрявших на дороге дилижансов. И потому не сразу заметила мужскую фигуру, спускающуюся с нашего крыльца.
А когда поняла, кто это — опешила.
Проводила взглядом высокого мужчину и только потом зашла в дом. Сняла шляпку и оставила корзинку в холле, а сама поднялась наверх.
Вэя Майер была в гостиной — стояла и задумчиво смотрела в окно.
Спросить или не спросить?
— Аржея? Мне показалось или…отсюда только что вышел вэй Янгарелл?