Отбор для Водяного, или Кикимора в бегах
Шрифт:
Тогда бы Владыка рек и озёр даже выбирать не стал, женился бы сразу. Пусть без любви, зато настоящая, земная! Эх…
Давно не накатывала на Руса ностальгия человеческая, давно уж не вспоминал он имени своего настоящего да жизни прошлой – человеческой, да видно время пришло… Хотя свой поход с друзьями на озеро – Серебряное никогда не забудет, как не старается.
Интересно, как они там?..
Тряхнув волосатой головой, отгоняя подальше мысли печальные, вновь вернулся Владыка размышлениями к отбору грядущему. Как бы отвертеться от свадьбы неизбежной, да отделаться от невест непрошенных? Совсем нет никакого желания заниматься
И тут, пришла Водяному мысль чудесная – использовать зеркало магическое по назначению. Быстро вскочив с кровати, и, вновь обратившись в старого бородатого царя с рыбьим хвостом вместо ног, о которых никто не подозревал, кроме Марьи, Рус поплыл в соседний зал. В дальнем углу за раскидистым кустом декоративных водорослей стоит большое продолговатое, серебристое полотно с перетекающими волнами по резной раме.
Мужчина коснулся перепончатой ладонью гладкой поверхности и от его руки по зеркалу пошли круглые разводы, словно камень угодил в центр озера. Это нехитрое движение вмиг пробудило дремавшую магию.
– Покажи всех участниц, которых пророчат мне в невесты! – зычным властным голосом приказал Владыка рек и озёр. Зеркало вначале зарябило, а затем ярко засверкав, выдало образ первой претендентки.
Русалка с красивыми женственными формами, длинными розовыми волосами и… отвратительным зелёным лицом с широко открытыми рыбьими глазищами, жабьим ртом и усами, как у сома.
«Вот страшилища!» – передёрнув плечами, подумал Рус и смахнув рукой отвратительное видение, с интересом уставился на следующую «невесту». «Твою ж, ма….» – не удержался он и испуганно отпрыгнул от явившейся его взору «красотки». Та же самая физиономия, что и у русалки, огромным планом вглядывалась в самого Водяного, словно подглядывала за ним в маленькую щелку, что-то тихо бормоча себе под нос и гаденько хихикая.
Недолго думая, мужчина тут же сменил картинку, но следующие две претендентки тоже мало чем отличались от первых двух, только мёртвые бледно-синие тела говорили о том, что взору Владыки предстали мавка да бродница. Русу даже почудилось, будто из зеркала мертвечиной пахнуло, и он, инстинктивно поморщившись, зажал нос.
– Да, что ж такое?! Неужто Салазар на всех невест личину свою навёл? Вот же злыдень…
Быстро взмахнув рукой, разочарованный жених вновь сменил картинку: мутная вода, полненькое с аппетитными формами женское тело комично барахтается в тине, борясь с водорослями и маленькой голодной пиявкой. Жалко, что из-за взбаламученной тины, совсем не видно лица этой смешной особы. Наблюдая за неуклюжими движениями последней невесты, Рус невольно заулыбался. Однако забавное поведение кикиморы привлекло внимание не только его, вон и бобёр с интересом наблюдает за тем, как новая хозяйка болота жестоко лишает обеда свою же подданную. Постепенно взбаламученная девушкой вода потихоньку успокаивается, становится чище и светлее. Рус Великолепный с интересом прильнул к магическому зеркалу в надежде разглядеть её получше, но видение совершенно неожиданно прервалось…
Плотная серебристая рябь пробежала по зеркальному полотну, раздался монотонный бубнёж, и огромный рыбий глаз вновь взглянул на Владыку.
– Да, что б тебя… – сплюнул раздосадованный мужчина и взмахнув хвостом, поплыл прочь. – Ишь, любопытная какая! Одним
Глава 19
Полина сидела в домике на скамейке за небольшим столом, подперев щеку рукой и размышляя о том, что же ей делать.
Как оказалось, у прежней хозяйки – Аграфены, с запасами провизии было не ахти как – то есть, совсем с этим туго.
– Емеля, – обратилась девушка к бобру, – и вот что теперь делать, а? Где брать все необходимое?
– Не знаю, у Аграфенушки всегда все необходимое было, а вот где она что доставала – не имею ни малейшего понятия. – Разведя в сторону мохнатенькие лапки, ответил он.
– Н-да, – огорченно протянула Поля, – совсем печаль. Слушай, а может, у нее где погребок имеется, а? Ну, или кладовая? Не могла же она жить впроголодь, ей богу!
– Да нет, вроде, она не голодала, иногда даже угощала чем-нибудь вкусным. Кстати, я, может, и бобр, но вот ее пирожки с капустой просто обожал!
Девушка удивленно приподняла правую бровь.
– Знаешь, какие вкусные она пекла?! Один аромат только мог заставить бедный желудок совершить не менее десяти кульбитов, прежде чем получит желаемое угощение! Жаль только, что я больше уже никогда не попробую ее пирожков. – Прошептал Емеля, вытирая скупую слезу с глаз.
– Ну, ее пирогов, может, и нет, а вот если ты найдешь все необходимые ингредиенты, то я сама постряпаю. Тем более, что сама безумно люблю пирожки. Бабушка у меня их печет так, что закачаешь! – мечтательно прикрыв глаза, вспомнила Полина и… Загрустила: – Как она там без меня сейчас? Наверное, вне себя от горя – я ведь ее единственная внучка. Она, скорее всего, считает, что я утонула в Серебряном, и даже не догадывается, что я, на самом деле, перенеслась в другой мир.
– Прости, хозяюшка, но иначе было нельзя – таков был наказ Аграфены – перенести тебя в этот мир так, чтобы все думали, будто ты утонула. Бабушка и друзья справятся с утратой, просто… – бобр потопил взгляд, – просто им нужно на это время.
– Емель, – чуть ли не плача, обратилась она к нему, – а нельзя ли как-нибудь передать им весточку от меня, что я в порядке, жива и здорова?
– Ох, Полюшка, не знаю. – Развел лапками в стороны зверек. – Посмотри на меня, я ведь всего лишь бобер. Ну что я могу? Вот Ядвига…
– Кто? – Не поняла девушка.
– Ядвига – ведьма лесная. Ну, или как ее все величают, Яга. – Пояснил он. – В ее сила сделать многое. Кто знает, может быть она и сможет передать им от тебя послание, но… Подумай, нужно ли это.
– В каком смысле подумать? Они же переживают за меня!
– Они в трауре, Полина. Дай им время. Боль притупится. Время излечивает даже самые глубокие раны. – Дал совет Емеля, с грустью смотря на новую хозяйку болот, ведь у той в глазах стояли непролитые слезы.
– Я все понимаю, лохматенький, но сердце рвется на части за тех, кто сейчас переживает этот страшный момент. Особенно бабушка! Она ведь немолода уже, да и сердце… А что, если ей станет совсем плохо и… Нет, даже думать о таком страшно!
– Тогда не думай, не разрывай сердце на кусочки, не истязай душу свою.
– Легко говорить, но ты не знаешь, как это – терять тех, кто тебе очень дорог. – Всхлипнула девушка, вытирая выкатившуюся из глаза слезинку.
– К сожалению, знаю. – Печально отозвался Емеля, усаживаясь на невысокий стульчик как раз напротив кикиморы. – И это ужасно.