Отбор против любви
Шрифт:
Гарпий зло посмотрел на Рана. Он хорошо знал, о ком мечтает Альбера. Он сам не раз писал за свою госпожу письма, имитируя ее почерк. Магесса ходила по комнате, рассказывая, какой Реоран удивительный, как он смел и силен и как она, Альбера, сожалеет, что не может заключить союз с магом.
«Как я была бы рада, - писал однажды полудемон с ее слов, - если бы дар покинул меня и я смогла бы открыто броситься в его объятья. Я точно знаю, он не может полюбить меня только потому, что долг и честь для него не просто слова».
В ее речах было много наивности, но Гарпий хорошо знал, что
– И черный тебе идет, - одобрительно продолжал Ран, а потом взглянул на себя в зеркало.
– Мне, вроде, тоже, но все равно неприятно. Годы службы напоминает. Я до сих пор не понял, рад я своей службе Эндер-Ви или терпеть ее не могу.
– Он пожал плечами, широко улыбнулся и объявил: - Идем, уже пора. Скоро женихи начнут выходить к церемонии, а я хочу выйти первым и бегло осмотреть их всех. Есть кто-то, кто тебе уже не нравится?
Гарпий кивнул.
– Тогда непременно покажи его мне. Вдруг у тебя есть демоническое чутье?
Раб подошел ближе, заглянул магу в глаза и ткнул его пальцем в грудь. Реоран сразу расхохотался.
– Вот и дружи с демонами, потом окажется, что ты им никогда не нравился. А я ведь хороший… Иногда.
Улыбка Рана мгновенно превратилась в наигранно-зловещий оскал, а потом маг стал серьезен.
– Идем. Нам действительно стоит посмотреть на кандидатов.
Он открыл дверь и вышел первым. Их комната располагалась на первом этаже, там, где разместили бедных безродных кандидатов. На верхних этажах настоящие покои занимали состоятельные женихи, но все здесь знали, что никого не волнуют финансы. Важны только гены здорового мужчины с немагической кровью и чистая совесть, которую и собирался проверить Ран.
Альбера стояла у зеркала, изучая свое отражение в кружевном белоснежном платье.
– Как по твоему, мне идет? — спросила она, украшая волосы розами из ткани.
– Белый всегда был тебе к лицу, - ответила Гвенделин, отвлекаясь от списка кандидатов, который она с присущей ей педантичностью внимательно изучала.
Прибывшие в замок женихи ее интересовали явно больше, чем саму невесту, которая красовалась у зеркала.
– Знаешь, - начала Альбера, радостно улыбаясь, — мне сегодня приснился очень добрый сон. Во время церемонии с печатью клятвы я подошла к Рану, а он посмотрел на меня так внимательно. — она глубоко вздохнула и закусила губу, вспоминая то странное ощущение, что было у нее во сне. — Знаешь, я по глазам поняла, что вот теперь он все понял. Он схватил меня за руку, привлек к себе и сказал, что никаких клятв не будет. С неба ударила молния и разбила печать, а он сражался со стражей, а потом…
Она закружилась по комнате, раскидывая руки, и, врезавшись в кресло, просто рухнула на мягкое сидение.
– Осторожно, Альба.
Только подруга ее все равно не слушала. Она улыбалась так, словно ее сон был явью.
– Мы с ним сбежали, Гвен, - шептала она мечтательно. — Я так хочу, чтобы он на этом отборе понял, как он любит меня,
– Кто знает, может он будет бороться как кандидат, - пожала плечами подруга невесты и снова заглянула в список. — Номер семьдесят семь, Рио Серд, - прочла она. — Двадцать три года. Это ему-то двадцать три?!
Она пренебрежительно фыркнула и отложила список, так и не дойдя до последнего имени.
– Ну, подумаешь, - усмехнулась Альбера. — Двести тридцать или двадцать три, какая разница? Кстати, я думаю, что ему за триста.
– Какая разница, если ума не набрался, - пробормотала едва слышно Гвен и тут же встала, чтобы подойдя к окну, посмотреть на происходящее во дворе.
Там постепенно появлялись мужчины разного роста и комплекции, все одетые в черное.
– Как же их много, - прошептала Гвенделин ошарашенно.
– Ничего, человек тридцать я сразу выброшу, а то и больше. Сможешь вычеркнуть из нашего списка всех, кому я не дам печать? — беспечно поинтересовалась Альбера, подходя к окну.
– Да, я на церемонии буду с тобой только чтобы убедиться, что ты не исключишь слишком много кандидатов. Так распорядился твой отец.
Гвен хотела было отступить, но подруга поймала ее за руку.
– Смотри! — воскликнула она, указывая в сторону беседки у северного крыла. — Это же Ран! Смотри, как он внимательно за всеми следит. Даже улыбаться перестал. Волнуется.
Альбера хлопнула в ладоши и отошла от окна, а Гвен напротив внимательно присмотрелась к мужчине, который стоял у колонны и действительно внимательно наблюдал, но стоило Альбере отвернуться, как Ран заметил кого-то в толпе и, махая рукой, помчался к нему, улыбаясь своей широкой открытой улыбкой.
– Позер, - буркнула Гвенделин раздраженно, сама толком не понимая, отчего так зла на этого мужчину, и тут же отошла от окна, чтобы сложить бумаги в папку.
Едва она успела покончить со сборами и поправить косу, уложенную на макушке, как слуга сообщил, что им пора выходить.
Альбера тут же взяла себя в руки, успокоилась, коротко взглянула на себя в зеркало, чтобы убедиться, что длинная коса, украшенная лентами и цветами, не пострадала от ее восторга, а затем, подхватив подол длинного платья, гордо последовала за слугой.
Солнце стояло в зените, и его лучи освещали весь двор, заливая розовые кусты и каменные дорожки светом. Альбера в белоснежном платье шагнула на каменную дорожку как сказочная фея. Ее сдержанная улыбка и чуть опущенные веки придавали ее лицу очарование, перед которым мало кто из женихов смог бы устоять.
Она дошла до круглой площадки и подала руку отцу. Не поднимая глаз, магесса вышла в центр круга, боясь смотреть на мужчин. Она чувствовала их взгляды, видела их силуэты и заливалась краской, понимая, что Ран тоже должен смотреть на нее.
В полной тишине средь тихого пения какой-то одинокой птицы ее отец вложил ей в руки маленький круглый артефакт, похожий на монетку. Альбера знала, что с одной стороны изображено солнце, а с другой луна, закрыла глаза, накрыла знак второй ладонью, поднесла руки к груди, затем к губам и, зная, что стоит теперь одна, закружилась в ритуальном танце.