Отбор с осложнениями
Шрифт:
— Я вам мешаю?
— Нет! Конечно, нет! — Амалия прикусила губку, и принц накрыл рукой узкую ладонь, держащую его платок. Он погладил тонкие пальцы, вздрогнувшие от его прикосновений, легонько сжал.
— Останьтесь, — попросил он. — Не уезжайте.
— Хорошо, — тихо пообещала она, вскинув на него взгляд, и ее голубые глаза были чище, чем небо над волшебным озером.
Глава 16. Предложение, от которого нельзя отказаться
— У меня есть две новости, хорошая и плохая,
Тот поднялся, уступив место Эмме, а сам сел на подлокотник, коснувшись ее волос словно невзначай.
— С хорошей, — попросил он.
— Мой знакомый, который торгует недвижимостью на юге, подобрал мне отличный вариант, — Тереза довольно потянулась и прищурилась, как кошка на солнце. — Два этажа, три спальни, балкон с видом на море, терраса на задний двор. Небольшой сад — персики, груши. Спокойные соседи.
— Это должно нас порадовать? — поинтересовалась Эмма, чуть сдвигаясь в сторону от Вейрона.
— Если в вас, конечно, осталась хоть капля человеколюбия, — кивнула Тереза. — Теперь вы в финале, а я — богатая женщина.
Эмма несмело улыбнулась, глянув на Вейрона снизу вверх.
— Ты тоже без поощрения от его величества не останешься, — продолжила Тереза. — Протащила мужчину в финал королевского отбора! Радуйся, детка, твоя карьера пойдет в гору! Ну и тебе, наверное, дадут какой-нибудь орден, — обратилась она к Вейрону.
— Пока что я рад и новому лифчику, — усмехнулся тот. Кто бы знал, о чем придется говорить командиру грозных воинов... — Спасибо, Тереза, выручила. Эти шелковые подушечки просто отрада по сравнению с носками — не колются, не раздражают, и размерчик, что надо.
— Это мой, — игриво подвигала бровями Тереза.
— А плохая новость? — напомнила Эмма, ревниво глянув на выдающиеся формы женщины.
— Похоже, королевой нашему Ястребу не бывать, — вздохнула служанка. — Но я так думаю, лучшее — враг хорошего. Если бы он победил, я бы всю голову сломала, что делать с такой кучей денег. Это ж можно было купить целую улицу. Потом сдавать квартиры отдыхающим… Конечно, и дел было бы невпроворот, но я отличный бытовой маг, навела бы там порядок. Впрочем, с моими талантами я бы навела порядок и в целом городе. Могла бы стать мэром…
— То, что королевой я не буду, было ясно с самого начала, — заметил Вейрон.
— Но не всем, — возразила Тереза. — А сегодня Вилли полдня прогуливался по саду с красоткой Амалией, и перед тем, как расстаться, они держались за руки и смотрели глаза в глаза минут пять, не меньше. Я как раз убирала на террасах второго этажа.
— Финал еще не объявили, — заупрямилась Эмма. — Так что расслабляться рано.
— Остались три участницы, Вилли выгнал рыженькую, — напомнил ей Вейрон.
— А та перед отъездом расколотила все бьющиеся предметы в выделенных ей покоях, — вздохнула служанка. — Плохая из нее вышла бы королева. Так что скатертью дорога.
— Нам надо устроить прием для королевской семьи, —
— Не волнуйся, — отмахнулась Тереза. — Я помогу. Сделаю все в лучшем виде. Легкая музыка, вкусные закуски, уютная атмосфэра. Нашему ястребу останется только сидеть и улыбаться, — она посмотрела на его цветохрон и добавила: — Ну, или моргать.
— А вы не заметили чего-нибудь необычного в последнее время? — спросил Вейрон. — Я здесь не ради финала, смею напомнить. Плетка Селены все еще утеряна.
— Вроде бы ничего, — пожала плечами Тереза, — все спокойно, чинно-благородно. Даже красхитанцы ведут себя тихо. Все отлично. Может, само обойдется? Может, просто завалилась куда ваша плетка? Кто там в хранилище порядки наводит?
Стоило ей договорить, как из окон донесся приглушенный хрип, а затем и ругань. Все трое вскочили одновременно, однако к окну Ястреб успел последним — пришлось надевать капюшон цветохрона на голову.
— Что там? — спросил он, нависая над служанкой и Эммой.
— Дерутся, — ответила Тереза. — Твой поклонник и еще какой-то хмырь.
Под окнами действительно дрались двое. Ну как дрались? Скорее это было похоже на избиение одного другим...Красхитанец тряс кого-то за грудки и тихо шипел. До внимательной публики, представленной в трех лицах, долетали лишь обрывки фраз…
— … моей ягодке… лишить достоинства… вырву тебе… всю жизнь фальцетом!
— Кто там? — шепнула Эмма.
— Странные дела, — пробормотала Тереза.
— Знакомые сапоги, — хмурясь заметил Вейрон, разглядывая вяло брыкающиеся конечности жертвы красхитанца. — И плащ как будто видел...
И тут до него дошло, кто именно попался Мордишу! Выругавшись сквозь зубы, Вейрон быстро отодвинул женщин от окна и, выглянув уже в одиночку, крикнул:
— Эй, в чем там дело?
— Козочка моя! — тут же отозвался Мордиш, поднимая к нему лицо, сияющее широкой улыбкой. — Не волнуйся, я все улажу!
— Объяснись! — приказал Ястреб, пытаясь понять, чем может помочь бедолаге, попавшему в лапы красхитанца.
— В общем, дело было так. Я шел к тебе, чтобы прочесть стихи. — Мордиш откашлялся и продекламировал: — Ты поставила мне фингал, и толкнула меня в кусты, а я пел тебе о любви, ведь нужна мне одна лишь ты. Я не сплю и не ем три дня, я зову тебя в ночи. Знаю, скоро спадет броня, и от страсти ты закричишь…
— Покажи, кто там у тебя! — рявкнул Вейрон, и Мордиш, встрепенувшись, сгреб несчастного, распластавшегося у его ног.
— Ах, да, это… Я поймал мерзавца, что пытался обесчестить тебя!
В подтверждение своих слов, он одной рукой приподнял беднягу Донована. За шкирку. Как нашкодившего котенка. Впрочем, тот не возражал. Болтаясь в воздухе, парень с трудом держал голову, с мольбой глядя на Ястреба.
— Надо же, — завистливо произнесла Тереза, — косяком пошли. И все рыжие, как на подбор. Самой, что ли, замотаться в эту черную хламиду?