Отбор в Академию Стражей
Шрифт:
— Все нормально. Небольшие царапины. Драться больше не будешь?
Вот уж нет. Одно дело — дать отпор в неожиданной ситуации и совсем другое — пытаться сразиться с готовой к бою горой мышц.
Где-то рядом пропел девичий голосок, заставляя нас притихнуть:
— Уже темнеет, нам пора, мальчики.
И несколько человек стайкой пробежали по тропинке метрах в пяти-шести.
— Просто не лезь ко мне, — прошипела я, вставая.
— Не могу, — ответил он серьезно, тоже поднимаясь. — Но постараюсь быть осторожным.
Проклятие,
— Эй, — послышалось с поляны. — Кто там шумит?
— Я! — неожиданно заорал Камачо, с весельем вглядываясь в мои испуганно вытаращенные глаза. — Тренируюсь!
Схватил меня за локоть и потащил куда-то в сторону. Мы рванулись с треском через кусты подальше от поляны.
Не знаю, что они там подумали, но смеялись дружно и громко. Хохот несся нам вслед. Я ускорялась, прижимая к животу сумку, а Райден фыркал.
— Решили, что я поймал по дороге кого-то из твоих подружек.
Даже представлять боюсь, что они могли придумать, услышав стон. Поверили, что альфа просто дернул кого-то в кусты из возвращающихся в комнаты девушек? К чему же эти нобили привыкли, если посчитали нормальным такой вариант.
— Не обращай внимания, — белоголовый поморщился, увидев мое недоумение и правильно его истолковав. — Я разборчив, на всех подряд не бросаюсь.
— Мне-то что, — почему-то вспомнилась холеная Кэнди с вечеринки. — мне вообще до тебя нет дела. Я искала странную девочку. Представляешь, видела я ее ночью, бродящей вокруг кампуса. И что-то было в ней жуткое.
Про говорящую яичницу у меня язык не поворачивался рассказать, но и умолчать о моих подозрениях насчет девочки я не могла.
Почему-то после драки я испытывала к Райдену почти дружеские эмоции. Побила парня, потом он доказал, что сильнее, можно сказать — свели близкое знакомство. Я невольно бросила взгляд на твердые губы четкой лепки, вспоминая еще более близкое наше знакомство, и едва не покраснела, запретив себе даже думать об этом.
— Дом садовника здесь, у границы, — задумчиво сказал белоголовый, когда мы вышли к высокому зеленому ограждению. — К озеру идти слишком поздно, темнеет уже. А вот сообщить отцу, что дочь гуляет ночью и посмотреть на его реакцию мы вполне можем.
— Тебе тоже полуночная прогулка показалась странной? — я от радости, что не одна удивляюсь, чуть не запрыгала, едва успевая за его широким шагом.
— При чем тут прогулка. Мне необычной показалась реакция Фуко. Он, специалист по тварям Хаоса, явно заинтересовался твоими вопросам, но потом не поверил. А ты мне после теста с клеткой показалась весьма внимательной и разумной девицей. Отпустить тебя одну, неумеху Гамма, мне, будущему Стражу не по чести, тем более ты еще полотенце не вернула, мало ли. А мне Фуко потом больше поверит.
Надеюсь, он искренно желает помочь, а не думает о закреплении в должности старшего. Я покосилась
Мы остановились у небольшого домика за высокой зеленой оградой из плотно сросшихся боками туй. Калитка была открыта, и на крыльце я увидела маленькую знакомую девочку. При виде нас она смущенно захлопала глазами, потом неуверенно улыбнулась и помахала ладошкой.
Но внезапно железная калитка скрипнула и с силой захлопнулась прямо перед нашим носом. Кто-то или что-то не захотело, чтобы мы познакомились с малышкой.
— Что за шутки, — сказал Райден и толкнул калитку.
Та дрогнула, но не открылась. Я подергала за ручку и закричала:
— Девочка! Девочка, ты меня слышишь? Открой, пожалуйста!
Тишина. В сгущающемся сумраке уже не пели птицы, только стрекотали какие-то насекомые, громко и издевательски.
— А становится все интереснее, — пробормотал Райден.
— Ты что, бесчувственный? — возмутилась я. — Маленький ребенок бродит по ночам, калитка захлопывается, когда мы хотим с ней поговорить. А вдруг ее мучают или бросили одну, и она голодает?
Я заколотила по металлической створке:
— Эй, откройте! Иначе мы позовем риторов.
На очередном стуке мой кулак завис в воздухе, а в проеме открытой калитки показался мужчина неопределенного возраста в темно-зеленой рабочей спецовке.
Густые светлые брови нависали над глазами, обветренное загорелое до черна лицо говорило о многочасовой и регулярной работе на солнце.
— Ну, — сказал он, — и дома от вас покоя нет. Сломали что? Вытоптали? Умоляете никому не говорить?
— Мы по поводу девочки, — мой голос звучал твердо, совсем не так, как волновалось сердце. — Это ваша дочь в светлом платье и с куклой?
Мужчина смотрел на меня молча, не отвечая. Вертикальные глубокие морщины на щеках еще больше запали, словно он втягивал воздух.
— Мы ее видели во дворе, на косичках банты большие, милая такая, — продолжала настаивать я.
— Ну, — ровно проговорил мужчина, — дочь.
— Моя подруга волнуется, — вдруг мягко проговорил Райден, — она видела, как девочка гуляла поздней ночью. Естественное беспокойство…
— Вранье, — прервал его садовник, — она не уходит со двора без меня. Все на замках. Идите спать.
И захлопнул калитку, с лязгом.
Возвращались мы почти в полной темноте, сад не освещался, а смеркалось сейчас быстро.
— Перестань злобно пыхтеть, — Райден шел легко и почти неслышно. Иногда даже мне, идущей рядом, касалось, что я ломлюсь через сад в полном одиночестве.
— Я не пыхчу, а дышу.
— Значит, перестань злобно дышать. Завтра после занятий попробуем познакомиться с твоей девочкой. И дураку понятно, ее отец или заблуждается, или что-то скрывает.