Отбраковка
Шрифт:
Вообще старый десятник тот ещё тёртый калач, двадцать лет службы, пять военных кампаний. Подробные воспоминания мне не удаётся извлекать из памяти, но такие отдельные знания, лежащие на поверхности, или свежие картины возникают сами собой в сознании, пока шевелю извилинами.
И вообще он германец из Бремера, волей случая подавшийся из вольного на тот момент города в найм на север, а не на юг, и теперь успешно воюющий против родной страны. Ах да, уже не успешно, точно приказал мне долго жить вместо себя, а кроме того Империю своей страной он не считал, а принимал за оккупантов.
– Где мой десяток?
– поинтересовался у мастера.
Точнее
– Откуда я знаю? Где-то на марше. Мы сейчас спешно пытаемся оторваться от передовых частей имперских рейдеров. Теперь уже не до отъема съестного.
Ха, какая точная формулировка. Старый алхимик видимо тоже не привык прикрывать реальные действия высокими фразами.
Вот от передовых частей действительно нужно было сматываться, потому что двумя сотнями, а сейчас пожалуй что уже и одной, в поле против даже средней кавалерии, а ещё половина из которой имеет по два пистоля, выстоять просто нереально. Нас перехватили на марше, толком даже построиться не смогли, желторотых новобранцев разнесли с первого же проезда вдоль строя. После обстрела началась паника и рубка, которая вылилась бы в полное поражение, если бы не подоспели стрелки с пикенёрами. Всего двадцать пять стволов, а шороху наделали. Последние мысли у Юргена перед смертью были, почему он не пошёл в наёмники, ведь его опыт позволял. Но нет, тут жалование в момент выше и пенсия скоро.
– Ладно, я тогда полежу ещё немного, отдохну.
– Да уж не торопись, на том свете может и заждались тебя, но вроде как пока не тянут.
– Это он точно.
– А Вас почему сюда отправили?
– поинтересовался у мастера.
– Так за всё то дело, якобы не досмотрели мы за устройством, а что они накачивали рядом энергией передатчик, так это никто во внимание не берёт. Отправили лекарем меня.
– Понятно.
Снова прилёг. Разговаривать не хотелось, а старик не настаивал. Мне было о чём подумать, пока не было нужды вживаться в роль десятника данской армии. Карьерный рост, мать его, головокружительный выходит. Две недели в рядах победоносной, а уже десятник. Точно усиление получил во время того ритуала.
Уже третье тело, каждое из которых точно было потрёпано. Может вообще при смерти? Или может уже мёртвое. В какую-то херь я вляпался, сам пока не знаю как работающую. А так как один из мастеров сидит тут неподалёку, то никто о подобном и не подозревает. Самому мне совсем не хочется идти с повинной, вот если прижмут к стенке… но это точно не с десятником. У него в голове его муштра вбита ровным вытоптанным плацем, со своими задачами ближайшего будущего я разберусь. Вот что делать дальше… это вопрос.
Жить в этом теле мне совсем не хочется, хуже, наверное, было бы в бабе. Ох, тля, и воспоминания, дрожь берёт. Подобного ужаса не ощущал в моменте, как сейчас оно представляется. Значит надо новое тело, которое не сложно выбрать. Два самых очевидных кандидата даже находятся в прямом моём подчинении. Нужно только дождаться подходящего момента для переселения.
Одно огорчает, хотелось бы воспользоваться сбережениями десятника до этого значимого события, и желательно всеми, но тут есть проблема. Про все сбережения я не помню. Точно знаю про определённую сумму в банке на личное имя, и что-то смутное припоминаю про спрятанные клады, но вот где они находятся - ума не приложу.
Хорошо, общий план есть, теперь надо искать возможности. А пока можно и поспать.
***
–
Вжиться в роль десятника Юргена было совсем не сложно. Когда на своей шкуре день изо дня ощущаешь эти мытарства, самому проводить их, да ещё с багажом знаний из головы изначального носителя, не составляет большого труда.
Вообще не перестаю удивляться погибшему десятнику. Когда мы на марше дохлые с завистью смотрели на почти свежего идущего рядом с нами в полной выкладке старого вояку, мы про себя думали, что он не человек совсем. Теперь я в его теле и могу сказать точно, что ошибались. Это мы не люди, я был не человеком, а нежной зверушкой, выращенной в излишней опеке. Даже крестьянские дети лишь заготовки для настоящих армейских волков.
Стариком я Юргена больше не называл, то есть уже себя. После регулярной отработки слаженности и боевой подготовки с пополненным десятком, а точнее слитым из двух, я вполне сносно чувствовал себя, чтобы продолжить личную подготовку в воинском мастерстве. У Юргена уже были знакомства среди men-at-arms, профессионалов, которые отрабатывали своё личное и командное мастерство на уровне недоступном простым солдатам.
Откровенно говоря, мне было жутко обидно, когда я понял, что служу в роду войск настоящих отбросов, которые не обладают нужными знаниями для современной войны и были взяты, по сути, для затыкания дыр или инициации сражения. Наши щиты не защищают от пуль стрелкового вооружения, лишь от стрел и лёгких арбалетов, которые всё меньше используются в имперских войсках, а мечи не позволяют вообще противостоять терциям профессиональных воинских подразделений.
Основная польза от нашего набора была в возможности магического усиления, но и тут были свои подводные камни. Это усиление в дальней перспективе сильно вредило здоровью чуть ли не половине прошедшим ритуал бойцам. Потому профи никто не усиливался за счёт дешёвых вариантов магии.
Ошибся ты Юрген! Не успел дожить до пенсии до начала серьёзной войны, не видать тебе теперь сладкой жены трактирщика из Шверина, которая так радовалась каждой твоей побывке в этом городе.
– Больше не могу…
– Копай, а то реально сдохнешь от первого залпа артиллерии.
Сладкая парочка Нильса и Олафа. Этих двоих я гонял особенно. Они думают, что я отыгрываюсь на них за случившееся и тайно мечтают меня прирезать. А я не мечтаю, а готовлюсь к этому, потому хочу, чтобы они дожили до нужного момента.
Моя подготовка идёт неплохо, вопрос с деньгами десятника я тоже частично закрыл. После ранения я восстанавливался очень быстро, как я понял, это связано с моим попаданием в тело, которое восстанавливается после тяжелого состояния, а возможно и смерти, я ещё не понял. Никто не ждал меня с койки за два дня, потому я выпросил у сотника пару дней отсрочки, за которые успел побывать в самом Шверине и посетить местное отделение банка.
Банки, вообще, отдельная от войны история. Кто бы какую войну не вёл, а для её поддержки нужны финансы, как мне рассказывал отец, потому что всё необходимое для войны, начиная от гвоздя для лошадиной подковы и заканчивая артиллерией или волшебным зельем для подпитки магов, должно быть куплено, произведено или выращено, если это касается еды. И за всё это надо заплатить, привести со всего континента, а порой и соседнего. Чтобы проводить подобные операции быстро, возить туда-сюда корабли с золотом никуда не годиться, а значит банковская система должна работать.