Отчаяние бессмертных
Шрифт:
– Никаких. Они еще не добрались до наших территорий.
Ивирион кивнул и с особой осторожностью отпустил руку собеседника, стараясь не пораниться о когти. Насколько он знал, они содержали в себе осколки душ существ, которых смогли поймать и укротить помощники Экраона. Каждый из них был смертельно опасен. Каждый из десяти.
Экраон откинул капюшон и воззрился на Ивириона. Синие глаза все так же пылали. Лицо некроманта скрывала полоса ткани, оставлявшая на виду лишь верхнюю часть. На лбу его было некое подобие старинной короны, выполненной из черненого золота. Седые волосы слегка развевались
– Ты готов?
– Да.
Ивирион накинул на голову капюшон, Экраон же не стал так торопиться, позволяя свежему воздуху омыть его лицо.
– Прекрасное место. Признаюсь, иногда мне жаль, что эта территория не моя, – Экраон повернул коня и послал его вперед. – Я даже немного завидую тебе.
Ивирион двинулся следом, стараясь держаться сбоку от своего собрата. Это было нелегко: лошадь не хотела находиться рядом с Экраоном. Конь же старого некроманта был специально выдрессирован и без труда выдерживал ту ауру, что тот создавал вокруг себя. Ивирион был намного слабее и моложе чем Экраон, поэтому с ним таких трудностей не возникало. И в отличие от собрата он жил.
– Ты беспокоишься.
– Нет. Вовсе нет.
– Это был не вопрос, – практически прорычал Экраон. – Я чувствую твое беспокойство. В чем причина?
Ивирион немного помолчал:
– От Своррена давно нет вестей. Он либо погиб, либо его дух не выдержал случившегося. В любом случае это огромный урон для нас. Своррен был отличным некромантом.
– Нет. Не это. Это не основная причина. Ведь есть что-то еще?
– Думаю да, – Ивирион устало протер глаза, кончики его пальцев слегка покалывало от пламени. – Силирос.
– Силирос? А что с ним? Вряд ли захватчики добрались и до него. Или ты не об этом думаешь?
– Не совсем. Помнишь его слова? О том, что те, кто убил Лереха и остальных, на самом деле вовсе не хотели этого делать. Это же безумие!
– Для тебя и меня – безумие, но для него это та маленькая и тоненькая ниточка, что удерживала остатки его уверенности. Он боится, хоть и не может этого признать. Но его страх... Он может погубить его вернее, чем острие меча в груди.
– Вот и я о том же. Он слаб. Всегда был слаб. Быть может Иеремих и ничтожество, но он не доставляет проблем. А Силирос может нанести нам больше вреда, чем захватчики.
Экраон кивнул, вглядываясь в деревья перед собой. Ивирион не хотел отвлекать его от раздумий, поэтому не стал продолжать диалог. Некромант обернулся. Глядя через плечо, он взглядом проводил волка, скрывающегося за стволами деревьев сбоку от всадников.
– Зачем ты взял его с собой? Он твой питомец?
– Питомец? Нет. Хелион скорее мой друг. Единственный, кому я готов доверить свою жизнь.
– Единственный? Вот оно что, а как же я?
– Ты?
– Сегодня твоя жизнь в моих руках. Я думаю, чтобы совершить задуманное нами, нужно полностью доверять своему товарищу. Ты так не считаешь?
– Я доверяю тебе, Экраон.
– Рад это слышать.
Экраон остановил коня, Ивирион последовал его примеру. Пышный цветущий лес закончился, перед некромантами была лишь бесплодная пустошь, ознаменовавшая собой начало территории другого некроманта.
– Думаю, Ассен не будет возражать,
– Не будет. А если и будет, мне лично все равно, – Экраон натянул на голову капюшон, отчего его глаза засияли еще ярче.
* * *
Своррен наблюдал за тем, как огромная армия перед его глазами берет дворец в плотное кольцо. Люди скидывали с себя доспехи и брались за лопаты. Прошло чуть больше двух часов, и вот появился неглубокий ров, которого было больше чем достаточно, чтобы не дать жителям даже надежды на то, чтобы атаковать армию. Никакой надежды. Ни единого шанса на спасение.
Слуги уже давно забаррикадировались в своих комнатах. На стенах остались лишь Своррен и его помощники. Мертвецов спустили вниз и выстроили перед сломанными воротами. Помощники Своррена нервно бегали вдоль стен, расставляя все ловушки, на которые только хватало ума и воображения. Сам же некромант предпочел подумать, а не носиться как угорелый.
Ксафан все так же продолжал стоять перед дворцом, не подавая никаких признаков жизни. Быть может, он уже даже не был жив? Или растерял те немногие осколки разума, что существовали в его голове? В любом случае он уже ничем им не поможет.
– Господин, смотрите!
Своррен глянул туда, куда указывал его помощник. К дворцу приближались пять фигур. Пять всадников, облаченных в те необычные синие с белым доспехи, что он видел глазами ворона и пса. Даже отсюда он почувствовал ту уверенность, что сквозила в каждом их движении.
Всадники приблизились на расстояние ста шагов от стен дворца и спешились. Впереди шел тот самый человек, которого Своррен видел в шатре. Архиерей Сиптуаг. Он с любопытством осматривал дворец, явно оценивая его архитектуру и оборонительные возможности, а также прикидывал какие ловушки и войска могли скрываться внутри. А затем его взгляд остановился на Своррене. Некромант понял, что архиерей каким-то образом узнал его. Узнал того, кто следил за ним.
И улыбнулся.
Он улыбнулся! Некромант едва не вскинул руку со свитком, что сжимал в побледневших пальцах. Кровь постепенно отливала от его конечностей, кожа становилась белой как полотно, а виски нещадно сдавливало, будто вокруг головы обернули металлический обруч. Его время утекало, словно мелкий песок через растопыренные пальцы. До сих пор он держался лишь на собственной силе воли, но когда прибыла эта армия... Нет. Когда прибыл архиерей. Неужели они и правда обладали какой-то силой? Раньше Своррену казалось, будто они были обычными религиозными фанатиками, но сейчас... Сейчас он был полностью уверен, что эти их два бога не просто слова.
– Что нам делать?
Своррен обернулся и воззрился на одного из своих помощников. Он не мог вспомнить его имя, что и не удивительно.
– Готовьтесь убивать.
Своррен бросил взгляд на Ксафана. Будет ли он биться за них? Если да, то они смогут пережить первый штурм. Может быть.
Люди в доспехах подошли уже так близко, что Своррен мог видеть различные отметины на их нагрудниках. Один обладал серебряной полосой, шедшей поперек груди. Второй – четырьмя. У третьего – золотая. У четвертого – две золотые. И только Сиптуаг имел пять. Пять золотых полос!