Отчаяние и… надежда
Шрифт:
— Правда? — выдохнула Полли. Тот факт, что она была не единственная, неприятно поразил ее.
Такую ярость Рауль не испытывал никогда в жизни. Под сомнение были поставлены его честность и искренность.
— Теперь я понимаю, почему ты мне не веришь. Тогда, в Вермонте, мои адвокаты настаивали скрыть от тебя, что я отец ребенка. Но ведь именно этот факт заставил тебя отказаться от выполнения контракта?
— Я никогда не согласилась бы отдать своего ребенка одинокому мужчине. А узнав, кто ты
— Не надо преувеличивать…
— Я и не преувеличиваю. Человеку с такой репутацией, как у тебя, я не доверила бы даже крольчонка, не говоря уж о беспомощном малыше! — ожесточенно воскликнула Полли.
— А что не в порядке с моей репутацией? — Рауль смотрел на нее с искренним недоумением.
— А ты почитай публикации, посвященные твоей особе, и посмотри фотографии. — В каждом слове девушки сквозили неприязнь и презрение. Она с болью подумала о бесконечной череде роскошных блондинок.
— Кто давал тебе право судить меня? Да, при подписании контракта тебя бессовестно обманули — я глубоко сожалею об этом. Но мы ничего не можем изменить в сложившейся ситуации. Мы имеем то, что имеем, — ты ждешь ребенка, и отец этого ребенка — я! Это мой ребенок!
— И мой, — прошептала Полли, отворачиваясь к стене.
— Ты предлагаешь разделить малыша пополам? Знай, я буду бороться до конца, но не позволю, чтобы моего ребенка воспитывал тот отвратительный слизняк, с которым я познакомился вчера вечером.
Полли сжалась в комок. Она не ожидала такой агрессивной вспышки.
— Кого ты имеешь в виду под «отвратительным слизняком»?
— Твоего женишка — Генри Грея. Вчера он сообщил мне, что вы с ним обручены. — Рауль выталкивал слова сквозь стиснутые зубы. — Это твое дело. Но все, что касается моего ребенка, —мое дело! Поняла?!
— Мне кажется, тебе лучше уйти, Рауль, — раздался голос доктора.
— Уйти? — с неподдельным изумлением воскликнул Рауль.
— Посетители в нашей больнице обязаны вести себя тихо, — сердито заметил Родни Биван.
Стоял погожий летний день. Полли, одетая в легкое синее хлопковое платье, очень подходившее к ее глазам, грелась на солнышке, удобно расположившись в шезлонге. Внутренний дворик клиники был удивительно красивым и располагал к отдыху. Полли полностью расслабилась и наслаждалась окружающей ее тишиной, зеленью и… бездельем. Она так давно не отдыхала! Ее умиротворенное состояние нарушил Генри, явившийся с визитом.
— Сразу видно, что тебе в клинике очень нравится, —тоном обвинителя произнес Генри вместо приветствия.
— Здесь все располагает к отдыху.
За те три дня, что Полли не видела Генри и его мать, она осознала, каким угнетающим
— Мама считает, что ты должна вернуться домой, —заявил Генри, даже не пытаясь скрыть свое раздражение.
— Объясни, пожалуйста, зачем ты сказал Раулю, что мы обручены?
Генри нахмурился.
— Я думал, что он все поймет и уберется, оставив нас в покое. Зачем он прикатил сюда на своей сверкающей машине? Только все испортил. Но главное, он ведет себя так, будто ты его собственность!
— Было очень любезно с твоей стороны навестить меня, Генри, — пробормотала Полли. — Передай, пожалуйста, своей матери, что я очень ценю ее доброту, но я не вернусь к вам…
— Что ты такое говоришь? — Лицо Генри покраснело как помидор.
— Я не вернусь и не выйду за тебя замуж… Извини.
— Через несколько дней я навещу тебя снова. Надеюсь, к тому времени ты одумаешься, — сказал раздосадованный Генри и ушел.
В самый неподходящий момент, когда она тяжело и неуклюже поднималась с шезлонга, появился Рауль. Он обвел глазами дворик. Его внимательный взгляд перемещался от одной группы пациентов к другой — в этот день летнее солнышко многих выманило на свежий воздух. Когда Рауль наконец обнаружил Полли, весь его вид выдавал раздражение и холодную неприязнь.
— Почему ты встала с постели? — громко и требовательно спросил он, не дойдя до нее. — Я отведу тебя обратно в комнату.
— Мне разрешили дышать свежим воздухом сколько захочу, — сухо ответила Полли.
— Идем, — почти приказал Рауль. — Нам нужно обсудить ряд деловых вопросов.
Полли постаралась встать как можно грациознее.
— Деловых? Мой ребенок — не предмет купли-продажи.
— Ты думаешь, я не понимаю этого? — Его взгляд был полон горечи. — Или ты одна вынесла уроки из сложившейся ситуации?
В замкнутом пространстве лифта они стояли друг против друга. Рауль задумчиво и строго смотрел на Полли, его темные глаза неторопливо скользили по ее лицу в форме сердечка, длинной шее, спускаясь все ниже. Полли почувствовала, как краснеет под этим странным, задумчивым взглядом.
Ей хотелось задать Раулю один-единственный вопрос, который мучил ее на протяжении длительного времени. Почему красивый, богатый, с нормальной сексуальной ориентацией мужчина тридцати одного года решил прибегнуть к искусственному оплодотворению, чтобы обзавестись ребенком? Ведь он мог просто жениться. Или уговорить одну из своих бесчисленных белокурых Барби родить ему ребенка. Почему?