Отчаянная Джеми
Шрифт:
Он выслушал сбивчивый рассказ Смидерс, нахмурившись и стиснув зубы. Было до смерти досадно сознавать, что потеряно столько времени. Хорошо, если сэр Джон отвез Джеми в Кэлдервуд. А если нет? Где тогда ее искать, и найдет ли он ее вообще?
– Ты уверена, что она не уехала добровольно?
– Уверена, милорд! Ее силой затащили в карету, и та сразу тронулась, прямо с открытой дверцей. Кучер хлестнул лошадей, как только Джеми оказалась в карете. Все было заранее подстроено.
– Но какого черта он ее преследует?! – сердито выкрикнул Ричард. – Ущемленное
Энни растерянно покачала головой.
– Ладно, не имеет значения, – продолжал Ричард. – Все потом. Нельзя терять ни минуты. Надо найти Джеми и вырвать ее из лап отца. Боже, а если он... – Ричард оборвал себя, отбрасывая обуревавшие его мрачные мысли. Надо спасать Джеми.
Следующие несколько минут он провел, давая четкие и подробные указания прислуге, и вскоре его карета уже ехала по направлению к Кэлдервуд-холлу.
По улицам Лондона, запруженным повозками, пришлось двигаться очень медленно, несмотря на все старания кучера. К тому же уже темнело, что не обещало быстрой езды и за городом.
Ричард покачивался в карете и старался думать о том, какие кары он обрушит на голову своего тестя, но это не помогало. Его неотступно преследовало бледное лицо Джеми, ее испуганные глаза, и мысли о ней вытесняли все. Он не мог даже молиться.
В Кэлдервуд они прибыли около трех часов ночи. Благодаря умелому кучеру да луне, время от времени выглядывавшей из-за облаков, дорога заняла меньше времени, чем казалось вначале. В карете еще задолго до этого воцарилось молчание. Да и что было говорить? Что бы они ни сказали, все лишь усилило бы тревогу.
Кэлдервуд-холл был темен и тих. Где-то ухнула сова, Энни поежилась.
Ричард выскочил из кареты и, подбежав к парадной двери, принялся изо всех сил колотить по ней медным дверным молотком. Тишину разорвали частые гулкие звуки.
В окне над дверью показался огонек свечи. Кто-то рассматривал шумного гостя. Свеча погасла, дверь осталась запертой.
Ричард продолжал стучать.
– Ты когда-нибудь перестанешь шуметь? – донесся из окна мужской голос. Кричавшего не было видно, по ошибиться в том, кто это, было невозможно.
– Откройте, тогда перестану! – прокричал Ричард, с удвоенной силой налегая на молоток.
– Тут ничего для тебя нет! – ответил голос. – Убирайся прочь!
– Я пришел за своей женой и не уйду без нее. Голос захихикал.
– Правда? Ну-ну! Тогда тебе придется долгонько тут ждать, мой нетерпеливый юный друг, потому что твоей жены, как ты ее называешь, тут нету. Что же до моей дочери, то она спрятана совсем в другом месте, где ты ее ни за что не найдешь и где она останется до тех пор, пока не исполнит свой долг. Ты ее больше никогда не увидишь. А сейчас исчезни, ублюдок, растлитель детей, не то собак на тебя спущу!
Ричард перестал стучать. Стало очень тихо.
– Так вы, значит, вознамерились лишить меня жены. Правильно ли я вас понял, сэр Джон? Я уже предупреждал вашего приятеля, чтобы он и думать об этом не смел. А теперь предупреждаю
Невидимый сэр Джон зашелся дребезжащим смехом.
– Я тоже предупреждаю вас, милорд. Джеми моя дочь, и она вам больше не жена. У вас нет ни власти, ни прав. – Он повысил голос почти до крика. – И вообще, ты опоздал!
Окно с треском захлопнулось.
Ричард на миг застыл с закрытыми глазами, потом резко развернулся и в три прыжка добрался до кареты.
– Уильям, поезжай к ближайшему постоялому двору, сменим лошадей! – крикнул он кучеру и прыгнул внутрь.
Там он открыл потайной ящик, вытащил пару пистолетов и, зло ухмыляясь, стал их проверять. Если уж придется пустить их в ход, то важно не промазать, а там пусть хоть вешают.
– Милорд? – встревоженно спросила Энни. – Что вы делаете?
Он бросил на нее быстрый взгляд.
– Не бойся, я не собираюсь убивать своего тестя, хотя он этого и заслуживает. Нет, я должен даже поблагодарить его! Он так увлекся, что выболтал, где находится Джеми!
Ричард засунул пистолеты обратно в тайник.
– Сэр Джон подождет, а у меня дела в другом месте. Дай бог нам успеть!
Глава двадцатая
Джеми очнулась в кромешной тьме. Она представления не имела, где находится и как сюда попала. Чувствовала она себя ужасно – голова раскалывалась от боли, во рту пересохло, все тело затекло.
Она попыталась встать и не смогла. Ее руки были связаны сзади и так онемели, что она их совсем не чувствовала. Лодыжки были связаны тоже, поэтому все, что ей удалось сделать, это перекатиться на бок, чтобы стало легче рукам.
Память постепенно стала возвращаться. Джеми ясно вспомнила, с чего все началось. Какой же надо было быть дурой, чтобы подойти к карете на Ганноверской площади! Еще Джеми помнила, как карета остановилась у постоялого двора, чтобы сменить лошадей. Отец – она не могла думать о нем без содрогания – не разрешил ей выйти из кареты и велел принести чашку кофе, «чтобы она не замерзла», как он сказал. Джеми выпила кофе – и все. После этого в памяти остались лишь какие-то отрывки. Она не знала, как долго они ехали и в какую сторону. Туманно вспоминалась еще одна остановка для смены лошадей и жестокая тряска – наверное, дорога была очень плохая. Родной отец опоил ее чем-то усыпляющим! Думать об этом было горько.
Господи, как же она сглупила! Следовало бежать, как только она увидела сэра Джона. Ему наплевать на дочь, для него главное – чтобы все было так, как он хочет. Джеми помотала головой. Об этом потом, а сейчас надо думать, как спастись.
Серый утренний свет вычертил квадрат окошка на стене, край стрехи за пыльным стеклом. Значит, она на чердаке. Джеми огляделась. Кругом пыль и паутина. Судя по всему, сюда редко кто заходит. Сама она лежит на кровати, на плоском клочковатом матрасе. Ни простыни, ни одеяла. Кровать, стул и стол – вот и вся обстановка. Дверь наверняка заперта.