Отчаянная и другие рассказы
Шрифт:
Дочь генерала
Екатерина Гусева стояла в коридоре в своей трёхкомнатной квартире на проспекте Мира. Собираясь выйти из дома, она осмотрела себя в зеркало, её любимое. Мастер умело вырезал раму для него под старину. Синее новое платье очень шло к её глазам. Да, кстати, надо бы подкрасить ресницы, подумала Катя. Роман, к которому она собиралась на свидание, и с которым вместе училась на театральном факультете, наверное, уже заждался её.
Накрасив ресницы, как их учили на «гриме», Катя бросила тушь на тумбочку, махнула пару
А между тем в квартиру ввалились двое незнакомцев. Катя словно смотрела какой-то неудачный фильм про спецназ, не поверила происходящему.
Мужики в черных масках и серых беретах, словно два брата-близнеца, бросились к девушке. Один схватил Катю за руку, больно шлепнув другой девушку по щеке.
– Что вам нужно? Кто вы такие? Убирайтесь отсюда живо! – закричала девушка. Слезы заволокли глаза, готовые с минуту на минуту пролиться градом.
Незнакомец, не отвечая, схватил Катерину за волосы. А потом легко, словно она ничего не весила, вскинул девушку на плечо и бросился вон из квартиры.
Катя потеряла сознание, но последнее, что она то ли увидела на самом деле, то ли это воспроизвело её внутреннее зрение, был большой зал в папиной квартире, где на стенах висели его любимые охотничьи трофеи – чучела животных и красивые картины – пейзажи в дорогих золочёных рамах.
Но чего Катерина никак не могла уже видеть, так это то, что делал оставшийся в квартире второй мужчина. Он толкнул зачем-то шкаф, опрокинув его на пол. Сорвал две картины, бросил их сверху. А затем вытащил из кармана своей куртки DVD-диск и положил его на телевизор. Сделав все это, он быстрым шагом покинул квартиру, не оглядываясь.
Выбежав из подъезда, в котором на их счастье, куда-то отлучился консьерж, он сел в поджидающий его шестисотый «мерседес». Там на заднем сиденье лежала девушка. Она была без сознания, но казалось, что она крепко спала. Машина тихо тронулась и плавно выехала со двора, куда въезжал черный лимузин с тонированными стеклами.
Это вернулся домой со службы шестидесятилетний генерал Гусев. Подтянутый молодящийся мужчина с седыми волосами, с неизменным коричневым портфелем в руке и черной кожаной папкой под мышкой, он являл собой образец настоящего мужчины, ни на минуту не забывающем о делах военных, о безопасности мира.
Привычно кивнув консьержу, удивился, что того нет на месте. Иван Иванович поднялся по чисто вымытой лестнице, как всегда игнорируя лифт, к двери своей квартиры. И… не обнаружил её. На том месте, где должна была находиться бронированная махина, раскорячилось что-то похожее на почерневшее от гари, изуродованное, искореженное железо, которое ему доводилось
И, конечно же, доступ в квартиру был открыт. Иван Иванович, предчувствуя беду, бросил на пол папку и портфель и шагнул через порог.
Он не разрешал себе строить предположения, хотя в голову упорно лезли ужасные мысли. Генерал их гнал от себя. Где он – и где война, думал боевой офицер. Афганистан, как он внушал себе каждый день, остался в его прошлом и снах. Но что это?
На телевизоре лежал диск, словно приглашая его расставить все точки над «i», узнать самое страшное, что оборвало мирную жизнь его семьи.
На экране незнакомый высокий жилистый мужчина в чужеземном камуфляже и нерусским лицом, глядя в камеру, тщательно выговаривая слова, произносил с акцентом:
– Твоя дочь у меня, даю тебе неделю, чтобы собрать двадцать миллионов долларов и перечислить на мой счет в швейцарском банке.
Иван Иванович не успел даже что-то крикнуть в ответ, моджахед исчез с экрана. Только серая рябь мельтешила перед его глазами.
Выматерившись как следует – Гусев и сам не ожидал от себя, что помнит все эти слова, запрещенные Катей в их доме раз и навсегда, – Иван Иванович залпом выпил стакан водки.
Легче не стало, но зато он смог наконец-то проговорить:
– Хрен тебе, гнида, а не деньги.
И сразу же созрело решение. Правильное и единственно верное: бороться. Идти до конца, но Катю спасти во что бы то ни стало. Она – единственное, что было у него в этой жизни. Для чего он каждый день просыпался, шел на службу, а потом мчался домой. И это единственное у него кто-то хочет отобрать? Не выйдет, он не позволит отнять у него ещё и дочь. Жену уберечь он не смог. Её унесла странная автокатастрофа два года назад.
– Где Катя? – стучал в висках вопрос. – Кто её похитил?
Эти вопросы седой генерал прокручивал в голове всю ночь, вышагивая по квартире из угла в угол.
Ровно в девять утра зазвонил радиотелефон. Генерал схватил трубку, прижал её к уху.
– Да, я слушаю! – крикнул Иван Иванович, надеясь на чудо. А вдруг это Катя.
Но чуда не произошло. Из трубки послышалась русская речь с албанским акцентом:
– Не делай глупостей, готовь деньги. Твоя дочь у нас. Если ты хочешь увидеть её живой, переведи деньги как можно скорее. По почте получишь номер лицевого счета.
– Что с ней? – кричал генерал, сжимая правой рукой чёрный радиотелефон. – Она жива?
– Пока жива, – тот же голос ответил генералу.
– Дайте ей трубку, я хочу слышать ее голос! – потребовал генерал.
– Как только заплатишь! – услышал он грубый ответ.
– Я генерал военно-воздушных сил! – кричал генерал в притихшую трубку. – А ты… ты – афганская гнида, ты – муха на стакане, ты – блоха на расческе.
Иван Иванович с размаху стукнул кулаком по зеркалу, неудачно попавшемуся на глаза. По зеркальной поверхности поползли трещины. В их паутине генерал словно увидел отражение своей прошлой счастливой жизни, по которой «проехал» Афганистан.