Отчаянная и нежная (Косвенные улики)

Сэлингер Кристин

Однако она оставалась полицейским до мозга костей, в душевном плане до нее было как до Луны. Хотя в его видениях, сопровождаемых медленным блюзом, она выглядела вполне женщиной — соблазнительной, нежной и очаровательной. И запах от нее шел такой, какой должен идти от женщины. Одурманивающий, сладкий, волнующий. Наркотик, в парах которого мужчина мог утонуть.

Он медленно и чувственно снимал с нее соблазнительный шелк, дюйм за дюймом обнажая алебастровую кожу. Нет, лучше не алебастровую, а нежно-розовую, гладкую, упругую и

мягкую. И когда он обнял ее всю, ее губы прошептали ему на ухо стыдливое приглашение.

— Хотите еще кофе?

— А? — Он мотнул головой, приходя в себя и пытаясь разглядеть ее в полутьме салона. — Что?

— Кофе. — Заинтригованная выражением его лица, Камилла сама взяла чашку и долила ее. Она почти безошибочно почувствовала в Айворе сильный темперамент зрелого мужчины, испытывающего страстное желание, самое натуральное и ничем не прикрытое желание.

— Думаете о постороннем, Найт?

— Ага. — Он поднес чашку к губам и сразу осушил ее, жалея, что это не виски. Губы его искривились, оценивая комизм ситуации.

— Не совсем о постороннем…

— Что ж, придется потерпеть, пока мы не закончим, не так ли? — Она допила свой кофе и предложила ему пакетик с леденцами. — Вот еще один идет.

Камилла быстро отставила чашку и схватила фотоаппарат и сфотографировала человека, входящего в бар. Это был всего лишь второй посетитель за последний час.

— Их бизнес не очень-то процветает, верно? — спросил Айвор.

— Большинство людей хотят иметь хоть какие-то условия, чтобы выпить.

— Пальмы и музыку?

Она отложила фотоаппарат.

— Для начала хотя бы чистые стекла. Я сомневаюсь, что мы здесь увидим хоть одного из тех, кто делает то кино.

— Тогда зачем мы сидим в холодной машине в одиннадцать вечера, наблюдая за этим дешевым притончиком?

— Потому что это моя работа. — Она положила в рот леденец. — И потому что я жду чего-нибудь еще.

— Хотите посвятить меня?

— Нет.

Она взяла еще леденец и погрузилась в свой кроссворд.

— О'кей, это меняет дело. — Он выхватил газету у нее из рук. — Будем играть в игрушки, Паркер? Так расскажу, как я играю. Терпеть не могу, когда меня отстраняют от дела, тем более если я при этом скучаю. Вот что я вам скажу!

— Извините меня, — сказала она мягким тоном, не вяжущимся с холодным блеском ее глаз. — Мне трудно говорить, от страха прямо комок в горле стоит.

— Хотите, чтоб я вас действительно напугал?

Он сделал неуловимо быстрое движение. Она не успела воспрепятствовать ему, поэтому без всяких признаков сопротивления обнаружила себя в его объятиях.

— Ну что, нагнал я на вас страху Божьего?

— Кончайте симулировать! Вам надо зайти в бар.

— Что?..

Он повернул голову, и Камилле представилась возможность схватить его за большой палец и больно выкрутить его. Айвор выругался, и она ослабила хватку.

— Вирна. Вторая девица Грязного Тима.

Камилла

сделала еще один снимок.

— Я вчера получила ее фотографию из досье. За ней много чего числится. Приставание к мужчинам, азартные игры, мошенничество, непристойное поведение…

— Милая девушка наша Вирна.

— Ваша Вирна, — отрезала Камилла. — Раз уж вы взялись за роль Серого Волка, идите и очаруйте ее, а потом приведите сюда, чтобы мы могли поговорить. — Открыв сумочку, она достала конверт с пятью хрустящими десятидолларовыми бумажками. — А если ваше обаяние не сработает, предложите ей полсотни.

— Вы хотите, чтобы я пошел и изобразил, что ангажирую ее на вечер?

— Вот именно.

— Ладно.

Ему приходилось делать и кое-что похлеще, чем изображать лопуха в занюханном баре. Но конверт он сунул ей обратно.

— У меня есть свои деньги.

Камилла наблюдала, как он шел через улицу, пока не исчез в дверях бара. Тогда она откинулась на сиденье, прикрыла глаза и глубоко-глубоко вздохнула, позволив себе на минутку расслабиться.

Опасный человек этот Айвор Найт, думала она. Крутой мужик. Когда он ее облапил, она не рассердилась. Ее реакция была гораздо сложнее. Она почувствовала сразу и неуверенность, и гнев, и смущение. Но, по правде говоря, она почувствовала прежде всего сильное возбуждение, смешанное со злобой и элементарным страхом. Как это на меня не похоже, думала она, потихоньку собираясь с мыслями. Терять самообладание только из-за того, что мужчина нажал не на ту кнопку — или именно на ту кнопку, — было для нее не характерно. Кнопки нажимала она сама. Таково было непременное правило номер один Камиллы Паркер. И если Айвор думает, что может изменить это Правило, его постигнет жестокое разочарование.

Ей слишком много трудов стоило сделать себя такой, какая она есть. Она возникла из хаоса и не хотела снова впадать в него. Разумеется, стиль надо время от времени менять, но не капитально, нет.

Конечно, это можно было считать поводом для злости, думала она. Чужой дядя обнял девочку, обидел ее… Другой стиль, совсем другой. И слишком знакомый.

Была еще девочка утром, вспомнила она. Ее хотели обидеть. И чем это кончилось?

Она выбросила эти мысли из головы, подняла смятую газету, аккуратно расправила ее и положила рядом.

Я просто устала, сказала себе Камилла. Всего неделю назад этот провал с наркотиками… А такое быстрое переключение с одного дела на другое любого выбьет из колеи. Что ей было нужно, так это отпуск. Она улыбнулась про себя, вообразив теплый пляж, белый песок, бирюзовую волну, высокую башню блестящего отеля за спиной, огромную кровать, завтрак в номере, грязевые ванны и гидромассаж…

Все это у нее будет, как только она покончит с этим делом и отошлет Айвора Найта обратно к его проклятым занятиям, чем бы он там ни занимался.