Отчаянная и нежная (Косвенные улики)
Шрифт:
— Мы нигде не остановились, Дол. — Камилла вручила привратнику квитанцию о парковке. — Чтобы остановиться, нужно начать, а я не намерена что-либо начинать с тобой.
Она уныло вздохнула, потому что он вдруг обнял ее.
— Послушай, Милли, но ведь ты же пришла сюда сегодня не для того, чтобы жевать шашлык на ребрышках и слушать, как куча юристов произносит бесконечные спичи. — Он склонил голову и приблизил свой рот к ее губам. — Ты надела такое платье не для того, чтобы держать меня на расстоянии вытянутой руки. Ты надела его, чтобы распалить меня. И распалила.
Ее охватило острое раздражение.
—
Она не кричала, но и не особенно заботилась о том, чтобы приглушить голос. В ней уже закипал гнев. Напуганный, Долтон поправил галстук и тревожно огляделся по сторонам.
— Спокойнее, Камилла, ради Бога!
— Я как раз собиралась попросить тебя о том же.
Привратник, который с удовольствием смотрел и слушал, вежливо откланялся. Камилла обернулась и взяла у него ключи от машины.
— Спасибо.
Она подарила ему улыбку и протянула чаевые. Эта улыбка заставила сердце привратника забиться сильнее, и он машинально сунул купюру в карман, даже не взглянув на нее. Он был слишком занят мечтами.
— Э… езжайте осторожнее, мисс. И скорее возвращайтесь. Пожалуйста, поскорее!
— Благодарю вас. — Она тряхнула гривой рыжих волос, скользнула за руль своего модернизированного «мустанга» и посмотрела на Норриса: — Увидимся в суде, прокурор! — затем включила мотор и унеслась прочь.
Место убийства, где бы оно ни произошло — в доме или вне дома, в городе, пригороде или в сельской местности, — всегда отмечено аурой смерти. Как полицейский с почти десятилетним стажем Камилла научилась распознавать эту ауру, впитывать и освобождаться от нее сразу по окончании тщательной, но механической работы по исследованию места преступления.
Когда Камилла приехала, полквартала уже было оцеплено. Здесь стояли три полицейские машины, мигая синими огнями и вереща включенными рациями. Зрители — смерть всегда привлекает внимание людей — толпились у желтой ленты, ограждавшей место происшествия, желая — Камилла это знала — взглянуть на жертву, чтобы убедиться, что они сами живы-здоровы.
Полицейский фотограф уже кончил работу и укладывал аппаратуру. Тело было опознано.
Вечер был прохладным, и Камилла достала накидку с заднего сиденья. Изумрудно-зеленый шелк согрел ее открытую спину и руки. Предъявив пропуск новичку, сдерживающему напор толпы зевак, она прошла за ограждение. Ей было приятно увидеть здесь Уинтерса, стойкого полисмена, отслужившего вдвое больше нее и не торопившегося уходить в отставку.
— Лейтенант! — Он кивнул ей, затем достал платок и громко высморкался.
— Что у нас здесь, Уинтерс?
— Убийство. — Он сунул платок обратно в карман. — Покойник стоял перед баром, с кем-то беседуя. — Он показал рукой. — Свидетели говорят, что машина ехала в том направлении, быстро. Тормознули, выстрелили и укатили.
Камилла все еще чувствовала запах крови, хотя и не свежей.
— Кто-нибудь из посторонних пострадал?
—
— Да, я тоже.
Камилла посмотрела на тело, распростертое на темном асфальте. Теперь ему уже ни до чего нет дела, думала она, вглядываясь в лицо убитого, искаженное гримасой ужаса. Она узнала этого человека.
Грязный Тим Хоппер, иногда сутенер, иногда наводчик и всегда — осведомитель. Ее осведомитель, черт бы его побрал!
— Эксперты?
— Уже ушли, — сообщил Уинтерс. — Его можно отправлять в морг.
— Отправляйте. Список свидетелей составили?
— Ага, по большей части бесполезных. Один утверждает, что это была черная машина, другой — синяя, третий, алкаш, клянется, что видел огненную колесницу, которой правили демоны.
Он витиевато выругался, хорошо зная, что Камилла на такие вещи не обижается.
— Ну, что есть, то есть.
Она оглядела толпу — завсегдатаи бара, шустрые подростки, равнодушные бомжи и… На одном из мужчин ее локатор сработал. Непохожий на других, он не таращился от любопытства и возбуждения, а спокойно стоял на месте. На темной рубашке под распахнутой кожаной летной курткой поблескивала серебряная цепочка. Мускулистое тело наводило на мысль, что он, видимо, скор на руку. Старые джинсы плотно облегали длинные ноги, обутые в поношенные ботинки. Волосы — должно быть, темно-русые или светло-каштановые — шевелились на ветру, свободно падая поверх воротника.
Он курил тонкую сигару. Его глаза так же цепко оглядывали окружающую обстановку, как и ее. Света было маловато, но ей показалось, что он загорелый, и это очень шло к его резко очерченному лицу. Глаза у него были глубоко посаженные, нос длинный и несколько узкий, что придавало лицу выражение настороженности. Твердый, решительный рот легко складывался в презрительную гримасу.
Какой-то инстинкт заставил Камиллу внимательно изучать его, пока он не встретился с ней глазами. Этот взгляд, холодный и цепкий, оставил неприятное впечатление.
— Кто этот ковбой, Уинтерс?
— Этот?.. О! — На усталом лице полисмена проступило подобие улыбки. До чего же точно она обозвала его, подумал он. Парень действительно выглядит так, будто всю жизнь ездил верхом на мустанге. — Это свидетель. Перед самым убийством жертва с ним разговаривала.
— Вот как? — Камилла не смотрела, как команда коронера [1] возится с телом. Ей это было не нужно.
— Он единственный, кто дал связные показания. — Уинтерс вытащил из кармана блокнот, послюнил палец и открыл нужную страницу. — Сказал, что машина — «форд» с номерами штата. Номеров он не разглядел, потому что задние огни не горели и он поторопился нырнуть в укрытие. Сказал, что стреляли, судя по звуку выстрелов, из автомата Калашникова.
1
Коронер— специальный судья, в обязанность которого входит выяснение причин смерти, происшедшей при необычных или подозрительных обстоятельствах.