Отчаянная решимость
Шрифт:
— Эмбриона? — переспросила глухо Анджела, ее голос слышался, как из консервной банки, даже для ее собственных ушей. — О. Вы имеете в виду ребенка. Извините, я действительно не в себе немного в данный момент.
— Значит, нас двое, — пробормотал Ник себе под нос. — По меньшей мере.
Доктор Кимбалл проигнорировала сердитый, заметно напряженный взгляд Ника и вместо этого сосредоточила свое внимание на пациентке.
— Я понимаю, что это шок для вас обоих, вам понадобится некоторое время, чтобы свыкнуться с этой новостью. Но раньше, чем позже, нам нужно будет обсудить твой дородовой уход, Анджела. А также запланировать УЗИ, чтобы мы могли точно определить, какой срок.
Анджела моргнула, тупо глядя на своего врача.
— Гм, это... это может быть,
— Конечно. — Доктор Кимбалл коротко и уклончиво кивнула. — Вы оба достаточно взрослые и понимаете какие есть варианты в данной ситуации. И какое бы решение вы ни приняли, оно не должно быть поспешным.
Желудок Анжелы скрутило от волнения, отчасти и от постоянной тошноты, которую она испытывала в последнее время, но в основном от нервов.
— Как... как скоро мы должны принять решение? — спросила она тихим голосом. — Пока не стало небезопасно... ну, вы понимаете.
Ник молча провел рукой по ее крепко сжатым пальцам, успокаивающе сжимая их.
— Вы можете безопасно прервать беременность до шестнадцатой недели, а потом при определенных условиях, — ответила доктор Кимбалл. — Хотя, конечно, чем раньше, тем лучше с точки зрения риска. Так что у тебя еще есть немного времени. И еще, вы двое должны все как следует обсудить, не стоит делать поспешных выводов. Подумайте об этом несколько дней, затем позвоните мне, и мы начнем действовать дальше. А теперь, если у вас нет других вопросов, может мы удалим этот имплантат? Я вызову медсестру, чтобы она помогла мне. Ник, вы можете остаться в смотровой во время процедуры, если хотите.
Ник покачал головой, поднимаясь на свой устрашающий рост шесть футов шесть дюймов. — Спасибо, я пас. Хотите верьте, хотите нет, но такие вещи вызывают у меня легкую брезгливость. Я буду снаружи, в приемной.
Он наклонился поцеловать Анжелу в лоб, прежде чем выйти из смотровой, сопровождаемый доктором, которая пошла на поиски медсестры. Анжела осталась одна в совершенно белой стерильной комнате, заполненной плакатами, на которых было изображено, как самой прощупывать грудь, а также распространенные гинекологические расстройства, еще один плакат вещал о менопаузе, а последний — диаграмма пренатального скрининга. Она вздрогнула, когда ее взгляд упал на него, быстро отведя глаза.
Сказать, что она была в состоянии шока в этот момент, было бы серьезным преуменьшением. Все произошло так быстро, буквально в течение двадцати четырех часов, у нее кружилась голова, она чувствовала себя вялой, несмотря на то, что Ник до сих пор был непоколебим в своей поддержке.
Она не чувствовала себя хорошо уже почти две недели, страдая от тошноты, головокружения и общего чувства слабости. Она убедила себя, что это тот самый вирус, который подхватил ее племянник, хотя он, ее племянник, проболел всего день или два, а она не чувствовала себя лучше. Затем Анджела безуспешно пыталась убедить Ника, что она просто устала и переутомилась, вероятно, перетренировалась перед марафоном, в котором участвовала в прошлом месяце.
Но когда она провела большую часть вчерашнего утра в туалете, содрогаясь от одной мысли о еде, и упала в обморок, он быстро запихнул ее в машину и повез к терапевту с трудом пробравшись к тому на прием. Доктор осмотрела ее, задала несколько общих вопросов, затем вручила ей стаканчик для сдачи мочи.
И когда образец мочи показал, что она действительно беременна, врач сделала анализ крови для более точного результата, а также посоветовала ей связаться с ее акушером-гинекологом. Ник нависал над ней, как коршун, пока она набирала номер, не собираясь предоставлять уединение или скрывать тот факт, что он откровенно внимательно вслушивался в ее разговор с врачом.
Доктор Кимбалл сумела все же втиснуть Анджелу в свой график, и к этому времени пришли положительные результаты анализа крови. Краткий осмотр органов малого таза еще раз подтвердил точность диагноза. Почему ранее безупречный метод контроля
Ник все это время оставался молчаливым и задумчивым, он часто проявлял такое поведение, так что она не слишком удивлялась его реакции. И он оказывал ей удивительную поддержку в своей собственной властной манере, ободряюще сжимая ее руку или предлагая принести чай и соленые крекеры, или просто прижимая ее к себе. Но он еще не высказал своего мнения, что было для него почти неслыханным, и Анджела, по правде говоря, понятия не имела, что творится сейчас в его красивой, но упрямой голове. Когда она осторожно затронула эту тему после вчерашнего посещения терапевта, он перебил ее, просто заявив, что они должны подождать до осмотра гинеколога, прежде чем делать какие-либо выводы.
Однако теперь, когда ее беременность была подтверждена анализами крови и мочи, а также УЗИ, момент расплаты определенно настал. Нравится ей это или нет, но они с Ником должны были поговорить обо всей этой неразберихе, хотя не всегда для них двоих было легко говорить рационально, чтобы прийти к правильному решению.
Она никогда не испытывала непреодолимого желания стать матерью, возможно, потому, что ее собственная мать проделала не лучшую работу, чтобы стать хорошим примером для подражания. Ей нравилось проводить время со своими племянницами и племянниками, и она даже присматривала за ними время от времени. И когда ее самые близкие подруги — Лорен и Джулия, близнецы Маккиннон, с которыми она выросла, родили близнецов в начале этого года, Анджела ощутила какое-то очень смутное материнское чувство. Она была крестной матерью одной из дочерей Лорен — Дейзи, и взяла за правило навещать ее и сестер летом, когда те бывали в Кармеле. Они были, так все говорили, великолепными детьми, неудивительно, поскольку Лорен и ее муж-красавчик Бен были сами очень красивой парой. Близнецы были такими милыми, спокойными и редко, если вообще когда-либо дебоширили — черта характера, которая, как предположила Анджела, досталась им от расслабленного отца, а не от своей взрывной матери.
Но материнство изменило Лорен, сгладив многие ее шероховатости и пробудило в ней более мягкую, женственную сторону, о существовании которой Анджела и не подозревала. Это заставило ее задуматься, не было ли каким-то чудом материнство, может и у нее имеются какие-то скрытые материнские инстинкты, существование которых она раньше отрицала.
Медсестра бодро вошла в смотровую, провела дезинфицирующим тампоном по предплечью Анжелы и ввела обезболивающее. На кончике языка у Анжелы вертелась мысль сказать, чтобы она не возилась с уколом, так как все ее тело сейчас практически онемело. Она едва почувствовала укол иглы, так и не вздрогнув, когда через несколько минут прибыла доктор, чтобы извлечь крошечный имплантант, который так подвел Анжелу.
— Мы сохраним его на случай, если производитель захочет провести анализ, — объяснила доктор Кимбалл, бросая прибор в прозрачный пакет для образцов. — Ваша рука немного поболит в течение дня, но ничего серьезного.
Анджела кивнула, слишком ошеломленная всем случившимся, чтобы что-нибудь ответить.
Доктор положила руку на плечо Анджелы, и когда она заговорила, ее голос был добрым.
— Все будет хорошо, — заверила она. — Что бы вы не решили, все будет хорошо в любом случае. У меня было много пациенток, которым приходилось справляться с неожиданной беременностью самостоятельно без партнера и без финансов. Так вот, я не знаю размер вашего банковского счета, но думаю, что воспитание ребенка не будет проблемой для вас в этом отношении. А что касается другого, то ваш партнер не такой уж теплый и пушистый, верно? Но он очень сильно заботится о вас, Анджела, и я уверена, что Ник сделает все правильно. Позвоните мне, когда вы двое примете решение, и мы решим, что делать дальше. А до тех пор постарайся как можно больше отдыхать, перечитай ту брошюру, которую я тебе дала, по крайней мере ту часть, где говорится о борьбе с тошнотой.