«Отчаянный», отчаливай!
Шрифт:
В раздевалке начались споры. «Умелые ноги» обвиняли друг друга во всех смертных грехах. Больше всего досталось капитану за то, что он доверил бить девятиметровый удар Вячеславу Громову, а надо было бы, по мнению ребят, делать это Пашке Быкову.
…После душа я обычно делал разбор игры. На разборе разрешалось присутствовать не только футболистам, но и болельщикам.
Я открыл, свой блокнот и прочитал:
— «На 21-й минуте второго тайма Быков крикнул через все поле: „Нытик, отпасуй Костылю!..“» Начнем с того, что за крик судья мог тебя оштрафовать…
Быков
— Ну и что, ну и что? Ну и пусть бы оштрафовал! А если бы он отпасовал Костылю, Зебра уже на выходе был и мог закатить штуку.
Левый крайний по прозвищу Нытик попробовал возражать:
— На выходе, на выходе… А ты сам финтил, финтил у своих ворот! Я тебе кричал: «Отдай Копченому!», а у тебя мяч отобрали и забили нам. И Пучеглазик тут уж ничего не мог сделать…
Пучеглазиком ребята окрестили своего вратаря Валерия Сопелкина. Он поднял руку и спросил меня:
— А как вы считаете? Почему мы проиграли? Ведь наши ребята техничней.
— Начистоту будем говорить? — спросил я. — Если так, то проиграли потому, что на поле были Зебры копченые и Костыли пучеглазые, а не игроки.
— Это как понимать?
— А вот так. На поле бегало стадо, а не команда. Стадо разъяренных, обиженных друг на друга мальчишек.
— Да нет, — попробовал возразить Сопелкин, — мы не очень… Мы особенно друг на друга не обижаемся. Просто плохая реакция была сегодня у ребят.
— А какая тут может быть реакция, когда тебя не собственным именем, а оскорбительной кличкой обзывают? Реакция в таких случаях одна: дать по шее обидчику.
— Подумаешь, неженки какие, — усмехнулся Пашка Быков. — Да у нас все ребята к прозвищам привычные. Мы же не с неба клички берем. У нас все со смыслом. Что вы думаете, мы прозвища друг другу просто так даем, из пальца высасываем? Нытик — он и есть нытик. Ручку у него попросишь, он тут же заноет. Чуть толкни — опять ныть будет. И быть ему по гроб жизни Нытиком.
Кто-то крикнул:
— А вот Отпетый, его по-другому тоже не назовешь. Его даже некоторые учителя так называют.
Высоко подняла руку Катя Самойлова.
— Можно мне? Можно мне?
Я дал ей слово.
— Нехорошо, конечно, нехорошо обзываться. Вот сейчас здесь нет Мити Комарикова, а ты, Яшка, прозвал его Сытым, а за что?
— Это тебя не касается, — послышалось из самого угла.
— А я все равно расскажу. Митя такой застенчивый, такой застенчивый! Когда мы были у Глеба на дне рождения, родители Глеба нас угощали разными вкусными вещами и все предлагали нам попробовать то то, то другое кушанье. Мы все ели вовсю… А вот Митя, он сидел с самого края за столом и клевал вилкой только в винегрет. Родители Глеба заметили это и стали Мите подносить и пирог, и печенье, и люля-кебаб, а Митя весь покраснел и все отнекивался. «Да нет, — говорит, — я сыт, большое спасибо», а у самого аж руки трясутся, так он стеснялся. На прощание родители Глеба предложили ему конфет, а Митя снова: «Да что вы, я же сыт». И за это мальчишки его Сытым прозвали. А еще товарищи…
Встал Зубило.
— А я ничего плохого в прозвищах не
Буслаев-Костельский заморгал глазами и стал протискиваться к выходу.
Когда захлопнулась за ним дверь, я подошел к Борису.
— Ты говоришь: «Дуб, и все ясно». Ничего тебе не ясно, и может быть, даже никому не ясно, что за парень Буслаев-Костельский.
— Чем же он знаменит, если не секрет? — вызывающе спросил Зубило.
— А вот чем. Перед матчем я по междугородной связался с Москвой. И в «Пионерской правде» мне сказали, что на Международном конкурсе детского рисунка наш Буслаев-Костельский завоевал серебряную медаль. Вот вам и Дуб!
Все вскочили с мест и стали скандировать: «Браво Кириллу! Браво Бу-сла-еву-Ко-стель-ско-му!» А несколько человек побежали разыскивать нашего медалиста.
Но на этом страсти не улеглись.
— Ну, хорошо, с Дубом ошибка произошла, — продолжал Зубило. — Но вот такие имена, как Батя, Орленок, Чайка… Это ведь тоже прозвища. А Батя — командир партизан, можно сказать, гроза фашистов, а Чайка — это Валентина Терешкова, а Орленок, так же как Ястреб, — партизанская кличка. Это же ясно, как дважды два. Потому мы и не нашли партизанского казначея, что Ястреб не настоящее его имя, а прозвище!
И тут вскочила Аня Горизонтова.
— Даже кораблям на морях и океанах дают названия. — Она говорила быстро-быстро, словно торопилась уложиться во времени, и размахивала в воздухе кулачком. — Разные бывают названия у кораблей: «Отважный», «Смелый», «Стремительный», «Непобедимый». Здорово! Неужели было бы лучше, если бы их просто пронумеровали цифрами, как футболистов на майках?
Футболисты, не ожидавшие такой поддержки, дружно захлопали ей в ладоши. Но Аня сердито посмотрела на них.
— Я еще не все сказала. Скажите-ка, кого из вас прозвали Отважным, кого Смелым, кого Быстрым, кого Стремительным? Молчите? А настоящим спортсменам такие имена были бы к лицу. А у вас — Нытик, Пучеглазик, Копченый… Слушать противно! — поправив косички, Аня села на место.
— А кстати, кого это у нас Отпетым прозвали? — вмешался в разговор Петр Андреевич, преподаватель литературы и русского языка. — Или, может быть, это тайна?
— Никакой тайны нет, — сказала Зоя Бутылкина, председатель совета отряда 5-го «Б». — Олега Баранова, вот кого!
— И кто-то тут говорил, что его и учителя некоторые так и называют? — снова спросил Петр Андреевич.
— Называют. Сама слышала, — с готовностью откликнулась Зоя. — И правильно называют. Потому что ничего на него не действует.
Петр Андреевич что-то записал себе в книжечку, потом сказал:
— Когда я учился в школе, у нас отпетых не было, а прозвища, как вы, наверное, догадываетесь, все-таки были. С одним из них связана довольно забавная история. Правда, эта история не имеет отношения к анализу футбольного состязания.