«Отчаянный», отчаливай!
Шрифт:
2-й солдат. Дитьё? А зачем у этой дитьё такой камень? Он, наверное, хотел этим камьень убивайт наш зольдат!
Вася замычал, отрицательно закачал головой.
Лукерья Матвеевна(спохватившись). Ах, да… Это я… Я намедни просила его раздобыть потяжелее камень.
2-й солдат. Что такой «намь-едни»?
Лукерья Матвеевна. Это значит недавно. Вчера, значит. А камень мне понадобился вот… Идите сюда… для бочки с огурцами… Вот… Соленые огурчики… Отведайте, пожалуйста… А на этот вот деревянный круг
1-й солдат, засучив рукав мундира, забрался в бочку. Достал два огурца, один сунул в рот 2-му солдату, другой надкусил сам.
1-й солдат. О… зер гуд… Корньюшон!
Лукерья Матвеевна. Ешьте, ешьте, не жалко… Хоть всю бочку съешьте…
1-й солдат. А почему он не говорит? Зачем мычит, как этот…
2-й солдат. Коров.
1-й солдат. Вот, вот, коров.
Лукерья Матвеевна. Язык у него после бомбежки отнялся от испуга. Страшно было очень. Потрясение у мальчика.
1-й солдат. А где его отец?
Лукерья Матвеевна. Умер он. До войны еще умер. Царство небесное! (Лукерья Матвеевна перекрестилась.)
Солдаты оглянулись на иконы. Сняли каски.
2-й солдат. Ну, еще будем поймайт…
1-й солдат. И будем выстреляйт. Ну-ка еще нам корньюшон давайт.
Лукерья Матвеевна. Берите. Берите сколько хотите. (Лукерья Матвеевна накладывает каждому солдату по банке огурцов.)
2-й солдат. Не надо так. Мы все забирайт! (Уносят бочку.)
Лукерья Матвеевна(бросается к Васе). Ой, как же они тебя избили! Губы распухли… Сейчас я тебе примочку сделаю. Галстук у тебя не нашли?
Вася. Нашли бы, мы бы с тобой сейчас не разговаривали…
Лукерья Матвеевна. А камень-то тебе зачем? Неужто и впрямь хотел кого ударить?
Вася(заулыбался и замычал). А у меня, бабушка, язык отнялся…
Лукерья Матвеевна. Ну скажи, для чего тебе этот камень?
Вася(очень серьезно). Бабушка, прошу тебя. Сбереги его… Сбереги, пожалуйста… Потом все узнаешь. Честное пионерское.
Лукерья Матвеевна. Да что он, бриллиантовый, что ли?
Вася. В тысячу раз дороже, бабуся.
Лукерья Матвеевна. Погоди-ка… И Гриша Сомов в рубашке тоже что-то тяжелое нес… Может быть, тоже камень?
Вася замычал.
Да зачем они вам? Что задумали, сорванцы?
Вася. Крепость мы, бабушка, строим.
Лукерья Матвеевна. Нашли время играть в казаки-разбойники.
Вася. Бабушка! Ты у меня самая лучшая бабушка на белом свете, только не выспрашивай меня больше ни о чем, ладно? (Подходит к бабушке, целует ее.)
Бабушка обнимает Васю, прикладывает ему к лицу смоченную в воде тряпку.
Ведущие.
РебятаУголок городского парка. Когда-то именно здесь стоял памятник Ильичу. Теперь остался только гранитный постамент, на котором надпись: «Ленину — вождю и учителю». В сторонке, в кустарниках, притаились Сашко, Гриша и Николай. С противоположного конца сцены появляется Вася.
Вася. Все тихо. Ни одного фрица поблизости. Им сейчас не до парка. Взрывы, что ночью были, — это наши. Честное слово, наши. Подбирайте эти камни и айда по домам.
Ребята быстро подбирают несколько осколков гранита, лежащих в траве, и убегают.
(Обходит вокруг пьедестала.) Кажется, все унесли. (Вдруг замечает в траве большой кусок гранита, наклоняется, пробует поднять.) Ой, какой тяжелый! Только бы оторвать от земли, а там донесу. И ребята уже ушли, помочь некому. (С трудом поднимает камень, делает с ним несколько шагов, вдруг неожиданно, словно из-под земли, вырастает перед Васяткой тот самый огромного роста немец, который привел его избитого в дом.)1-й солдат. Хенде хох! О! Дитьё без язык! Ты зачем тут? О! Опять камьень! Опять огурец прижимайт?
Вася с испугу выронил тяжелый камень в траву, он пожимает плечами, мычит.
А где тут быль много камьень? Куда он пропадаль? О! Теперь я все понималь! Ты украль разбитый скульптур! Ты спасаль свой вождь! Ты есть большевик. Тебья будем повьесить! А этот памьятник вот так… (Фашист наставил свой автомат на пьедестал памятника и застрочил прямо по надписи.)
И тогда Вася рванулся вперед, прямо под огонь, словно хотел загородить собой гранитный пьедестал.
Вася. Не смей!
1-й солдат. О, ты умейт говорьить?
Вася. Фашист! Гад! Все равно скоро придут наши и всех вас перебьют! Пере…
Фашист поднял автомат и в упор выстрелил в мальчика. Вася упал. Фашист шагнул к Васе, наклонился над ним, чтобы удостовериться, что мальчик убит. Он рванул на себя рубашку, чтобы приподнять Васю. Пионерский галстук, словно пятно крови, заалел на груди мальчика. Фашист, испугавшись этого маленького клочка красной материи, отпрянул, отшатнулся и, как вор, озираясь по сторонам, пошел прочь. И вдруг откуда-то издалека послышались взрывы и нарастающее и многоголосое «Ура!». Фашист остановился как вкопанный, прислушался и, пригибаясь, побежал в другую сторону.