Отчего бывает радуга
Шрифт:
Нас на мгновение осветили тремя фонариками. Семеро шли с четырех сторон, медленно приближались к нам.
– Погасить!
– негромко скомандовал буро-фиолетовый.
– Вита, а что это у них за ящики?
– Это этюдники, - ответил Жилятков.
– Там у них мазня, кисти и краски...
В его как будто бы пустых, легкомысленных словах слышалось что-то безысходно жуткое, как будто все было предрешено. Все они были абсолютно уверены в успехе своей операции. Но они и боялись. Боялись себя. И как истинные, наглые трусы пытались черное
Мне было ясно, что все эти субъекты ниготкового цвета оказались в остинском лесу совсем не случайно. И может быть, Жилятков из города приехал в одной с нами электричке и дал им об этом знать. Удобным обстоятельством, очевидно, решено было воспользоваться: ночь, глухой лес, нас всего двое... Большинство из них были уже подвыпившие. То-то у пятерых ниготковый и околониготковый цвета были так искажены винными парами.
– Что они делают?
– шепотом спросил Вадим.
– Подходят... чтоб учинить физическую расправу.
– Надо убежать. Чего ждать?
– Собака только и ждет, чтоб от нее начали убегать... Они вооружены, может быть.
– Ну и видишь ты нас, Константин Дымкин?
– спросил буро-фиолетовый.
– Говори с ним вместо меня, - шепнул я Вадиму.
– Нет, не вижу, - громко ответил Вадим.
– Темно, хоть глаз выколи.
Они все стояли вокруг нас, шагах в десяти по кругу.
– Значит, Костя, нашлись такие, которые мешают тебе жить? Мне надо знать... И чтоб я больше не возвращался к этому вопросу.
Пока он это говорил, я по возможности беззвучно и быстро подскочил к одному из злодеев. Неслышно, едва дыша, я стоял около глинисто-терракотового типа. Я видел его бессмысленное, словно бы пробковое, лицо, пусто глядящие во тьму глаза.
– Да нет, никто мне жить не мешает, - недолго думая, ответил Вадим на вопрос буро-фиолетового.
– Что, я вам это говорил, что ли? Когда я вам это говорил?
– Если ты задашь мне еще хотя бы один вопрос...
– Хорошо, я не буду спрашивать, - сказал Вадим.
– У тебя что-то произошло с глазами, - сказал буро-фиолетовый.
– Ты видишь какой-то там цвет... Назови людей, которых ты видел. Ты их знаешь?
Пока они перебросились этими фразами, я присел около глинисто-терракотового типа, едва державшего свой фонарик в обвисшей, расслабленной руке. Я осторожно, двумя пальцами взял фонарик за рефлектор и несильно дернул вниз. Фонарик оказался у меня в руке. Тип сразу же нагнулся и стал шарить в траве, едва слышно, злобно ругаясь.
А я был уже около обладателя второго фонарика. Момент был удачен. В первое мгновение кирпично-оранжевый негодяй даже не заметил, что лишился фонарика. Когда он, словно что-то вынюхивая в траве, высоко поднимая руки с растопыренными пальцами, заметался на четвереньках, я
– Значит, - спросил буро-фиолетовый, - ты ясновидением не обладаешь?
– Да какое там ясновидение!
– сказал Вадим.
В это мгновение я дернул фонарик.
– Вырвали! Вырвали!..
– растерянно запричитал каштановый. В полнейшей тьме ничего не видя, расставив руки, он пытался кого-то поймать.
– Свет!!
– яростно потребовал буро-фиолетовый. Недалеко передо мной вспыхнул ослепительный свет. Луч был направлен в ту сторону, откуда только что доносился голос Вадима. Оказывается, у злоумышленников был четвертый фонарик.
Ни мгновения не раздумывая, я подскочил к слепящему пятну и тем фонариком, который только что оказался в моей руке, нанес удар по этому единственному источнику света.
Стало темно.
– А, прохиндей!
– рявкнул буро-фиолетовый.
– Ловите их! Но поменьше шуму, балбесы!
Они носились, расставив руки, натыкались друг на друга, налетали на кусты и деревья.
Я бросился к Вадиму, побежал следом за ним.
– Догнать и поймать!
– громко, по-адмиральски распорядился буро-фиолетовый.
– Вадим!
– крикнул я.
– Не двигайся! Я иду к тебе!
– А-а!!
– взревел буро-фиолетовый.
– Эта бестия здесь!
– Широко раскрыв глаза, подняв лицо кверху, быстрыми прыжками из стороны в сторону он бросился ко мне. Он бежал, широко расставив руки, слегка откинув их назад. Чуть отступив и тут же выпрямившись, я, словно тореадор, пропустил разъяренного быка мимо.
Он пробежал метров десять и резко остановился, поводя головой. Мне было не до него.
Я бросился к Вадиму. Там сшибались, хватали друг друга сообщники буро-фиолетового.
– Поймали!
– крикнул Жилятков.
– А-а... теперь не уйдешь!..
Вадима схватили. Я видел, что двое держали его и, кажется, пытались связать. Странно, нелепо выглядят люди в темноте - движения, жесты такие, словно все происходит во сне. И все потому, что ориентируются только на слух.
Двое держали Вадима, остальные искали меня.
Рядом со мной буро-фиолетовый, ярясь, тщетно пытался оторвать переломленный, державшийся лишь на крепких волокнах ствол небольшой березки. Он терзал ее, и из волокон дугами и искрами летел голубой и ультрамариновый свет.
Я на три шага подошел к нему ближе и напевно, вызывающе протянул:
– Фигаро здесь, Фигаро там!
На ходу разгибаясь, он от сломанной березки ринулся ко мне.
Я на полшага отступил влево.
Вытянув вперед руки, преследователь пробежал мимо.
– Фигаро здесь, Фигаро там.
– Ко мне, на помощь!
– от вскипевшей злобы теряя голос, хриплым басом закричал он.
Он трусцой подбежал ко мне и бессмысленными мутно-молочными глазами глядел перед собой. Он тяжело дышал.