Отчим в моей постели
Шрифт:
Раздался треск, и я не сразу понял, что это мой телефон, который я, сам того не замечая, схватил со стола и сжал в кулаке.
– В общем, пойду я, а ты подумай, Власов, подумай, – с этими словами он закрыл дверь с той стороны.
Спокойно! Спокойно, Руслан, он это специально.
Глава 17
И что я, мать вашу, должен думать после этого разговора? Когда на часах пять утра, а этой мелкой дряни дома нет? Где её черти носят, и какого хрена вообще?
– Витя! –
Нет, ну мне надо это? Жил себе спокойно, никаких тебе забот и переживаний. Так удобно, когда не надо ни о ком думать, и вот связался с этой семейкой, теперь ночами не сплю. К звукам в доме прислушиваюсь и жду, когда эта маленькая шлюшка нагуляется.
Я жду! Я! И кого? Соплячку какую-то. Кто она мне? Правильно – никто. Так какого хрена я поднимаюсьв пять утра с тёплой кровати, прусь в дом охраны, чтобы выяснить где эта несносная девчонка?
Впервые в жизни у меня нет внятного ответа. Я понятия не имею, почему это делаю, и что мною движет.
– Босс? – сонным взглядом смотрит на меня начальник безопасности. – Я проспал? – резко встаёт на ноги и принимает позу по стойке смирно. – Простите, у меня выходной, я наверное…
– Успокойся, – говорю я. – Найди Леру.
– В смысле? – прищуривается мужчина.
– Витя проснись, мать твою! – рявкаю на него, уже не сдерживая себя. – Номер телефона, геолокация, что вы там ещё используете, – устало вздыхаю и присаживаюсь на стул.
– Понял, – кивнув, Витя подходит к столу с двумя мониторами и начинает что-то клацать по клавиатуре. – Есть причины волноваться? – спрашивает он, мельком взглянув на меня через плечо.
– Они всегда есть, Витя, – отвечаю и смотрю в одну точку.
Всё же одна часть меня, та, которая отвечает за разум, понимает, что Корнилов не стал бы так быстро действовать. Но у второй части своя правда, и её не переубедить.
– Чёрт, – тихо ругается Витя.
– Что? – резко поднимаюсь и подхожу к нему. – В чём дело? – спрашиваю, опираясь одной рукой на стол, второй – на спинку его кресла.
– У нас нет данных о ней, – виноватым тоном отвечает мужчина.
– Что? – прищуриваюсь, не веря в услышанное.
– Я не знаю, как так получилось, мы всем в доме…
– Витя, я тебе хребет сломаю, – цежу сквозь зубы.
– Я всё исправлю, дайте мне полчаса, – виноватым взглядом смотрит на меня.
– Витя…
– Полчаса, босс, – перебивает меня и, встав на ноги, быстро одевается и пулей покидает дом.
Пристрелить что ли всех?!
Его «полчаса» растягиваются на несколько часов, и когда он вернётся, порублю его на мелкие кусочки. А вот сидеть и ждать я не могу, и с рассветом, дом наполняется людьми. Подготовка к тому, чтобы ворваться к Корнилову домой, идёт полным ходом, когда пропажа возвращается с гулянки живой, здоровой и лишь слегка растрёпанной.
– Доброе… утро, – мямлит, застыв в холле и прижимая к груди сумку.
– Все свободны, –
– А как же…
– Все вон! – рявкаю я, опережая тупые вопросы.
Пока вооружённые до зубов охранники шумно покидают дом, я сжимаю кулаки до хруста и глубоко вдыхаю, чтобы успокоиться и самому не прибить девчонку.
– Я пойду в полицию! Ты не имеешь права, – испуганно начинает Лера, когда я двигаюсь на неё, как танк без тормозов. – Моя жизнь тебя не касается. Ты мне никто, – продолжает нести херню и пятиться назад.
– Рот закрой! – рычу на неё, с ходу хватая за горло, и припечатываю к стене.
Смотрю в эти глаза и восхищаюсь её стойкостью. Боится, вижу. Чувствую всем телом, как дрожит, как судорожно дышит, но во взгляде ненависть, обида, злость. Хочется разорвать её на кусочки, избавиться от её присутствия в своей жизни. Избавиться от чёртового чувства защищать её от всего и выкинуть это милое личико из головы.
– Убери свои руки! – дрожащим голосом требует девчонка, выдерживая мой взгляд и даже не думая отвести глаза.
– Ты головой вообще не пользуешься? – спрашиваю, игнорируя её «требование». – Считаешь нормальным шляться всю ночь хрен пойми где, объявиться на следующий день и сказать просто «доброе утро»?
– А ты считаешь нормальным требовать от меня что-то, когда ты мне никто? – смотрит на меня с вызовом, не понимая, как мне импонирует её смелость.
– Ты делаешь то, что говорю я. И никак иначе, – цежу сквозь зубы, наклонившись к её лицу.
В нос ударяет едва ощутимый запах алкоголя, и крышу рвёт к хренам собачьим.
– Ты где была, мать твою? – рявкаю, напрягшись всем телом.
– Где надо. Отпусти меня, дикарь! – выплёвывает мне в лицо.
Сжав челюсть до скрежета зубов, я только сильнее сжимаю её тонкую шею, и тут мой взгляд цепляется за красное с синими разводами пятно на ключице. Я не вчера родился, чтобы не знать, что это такое. И в этот момент что-то внутри меня переворачивается.
– В эскорт пошла? Обслуживаешь мужиков? – прищуриваюсь, едва сдерживая рвущийся наружу гнев. – Так не хватает? Сколько за ночь? Два? Три? Твой тебя не удовлетворяет? Молодой слишком, не знает, как? – слова сами срываются, и я понимаю, что переборщил, когда глаза девчонки наполняются слезами, а искусанные губы начинают дрожать.
– Урод, – едва слышно шепчет. – Ненавижу тебя! Чтобы ты сдох в адских мучениях! – уже не сдерживая рыдания, обрушивает на меня свою обиду.
– Марш в свою комнату, и чтобы нос оттуда не высовывала, пока я не разрешу, – говорю спокойным тоном, но с угрожающими нотками, чтобы не смела ослушаться.
Убираю руку с её шеи, но продолжаю стоять на том же месте и выжидательно смотрю на Леру.
– Ты – самый больной ублюдок, которого я когда-нибудь встречала, – шипит на меня тыкая своим пальчиком в мою грудь, вместо того чтобы уйти в свою комнату.