Отчизне не изменяют
Шрифт:
– Вы что не поняли! Я велел никого не пускать!
Виноградова издевательски подсказала:
– Надо было на двери повесить таблицу: без доклада не входить!
Следователь удивлено вытаращил глаза:
– Ты баба? Ведьмакова?
Воительница поправила:
– Нет, дед! Колдунов! Жить хочешь!
Следователь потянулся было к шкафчику и, тут же ойкнул, его правая рука обвисла от нанесенного ребром ладони удара. Виноградова предупредила:
–
Следователь поежился:
– Ну и чего вы хотите?
Летчица-асс пригрозила кулаком:
– Я от тебя требую, чтобы ты сидел тихо! Что надо, я и сама сделаю!
Виноградова уверенно набрала секретный телефон Берии. После чего произнесла и пароль и добавила:
– Передайте Лаврентию Палычу, что "Огненная Лиса", незаконно арестована и сейчас находиться в центрально тюрьме НКВД Владивостока. Кроме того тут незаконно удерживают и уже успели допросить мою помощницу Алису Сахарную. Дело очень срочное, нам грозит расстрел!
На обратной стороне коротко сообщили:
– Доложим максимально срочно!
Виноградова откатилась, и поежилась. В форме офицера НКВД ей было неприятно, потому, что пропахла мужским, несвежим потом. Девчонка подумала, а не освободить ли ей остальных пленников. Но два соображения остановили её. Во-первых, вряд ли Берия рискнет освобождать сразу несколько сотен узников, обвиненных в измене. Даже при наличии подобного желания, на него могли донести Сталину, а тот и так взвинчен. Второе, кое-кто конечно и настоящий шпион, японцы не дремлют, рассылая и вербуя агентов. Например, неготовность Владивостока к обороне и как бы внезапному нападению, была не случайной. Так что без засланных казачков не обошлось. Как знать, может и этот следователь шпион... И вообще, что за дурная привычка, сбежавших из плена волочь в пыточный подвал. Правда, слухи о том, что всех вышедших из окружения расстреливают, сильно преувеличены. Хотя, пожалуй, расстреливали и отправляли в штрафные войска куда больше, чем нужно! Что касается репрессий 1937-1938 года, то им вообще нет оправданий, и Сталина за это, еще будут подвешивать крюком за ребра черти в аду! Виноградова кстати не верила в то, что Тухачевский предатель, а под пытками и не в таком можно признаться. Вот её саму собирались пытать, а юную девчонку уже огоньком поджигали, и раскаленной кочергой к нежным пяточкам. Ну садисты, как это можно так озвереть, чтобы истязать почти ребенка... А ведь это наши советские люди, воспитанные партией, комсомолом, и самой гуманной идеологией за всю историю человечества! Нет, надо будет Берии мозги вставить, чтобы обуздал своих стервятников! Не к лицу нашим доблестным органам с гестапо в жестокость соревноваться!
Виноградова скинула, плохо сшитые, поджимающие большой палец ноги сапоги и застучала подошвой по полу, стараясь, чтобы кровь энергичнее растекалась по суставам. Старший следователь заметил:
– Нарком вряд ли простит, тебе побег и применение насилия против наших славных органов!
Виноградова хихикнула:
– Еще никто не наказывал жокея, за избиение коня! Вам это только на пользу пойдет. Будете знать, кого можно хватать, а кого нельзя. Кроме того я думаю, эту историю моего побега, вы предпочтете хранить в тайне!
– Это еще почему?
– Возмутился следователь.
Виноградова ехидно хихикнула:
– Простоя русская женщина сбежала из тюрьмы НКВД и вырубила два десятка ваших солдат и офицеров. Вы станете посмешищем и, вас уже никто не будет бояться. А значить, число побегов резко возрастет, как случаев вооруженного сопротивления. А как вам палачам, наткнуться на автоматную очередь закаленного солдата! Что думаете, что сможете вот, так лютовать, без наказания? Дудки! А тебе может, предложат застрелиться!
Виноградова закашляла, и выплюнула сигару:
– Тьфу до чего противно! И вы что эту гадость курите?
Старший следователь заметил:
– Курение укорачивает жизнь, за исключением последнего желания перед казнью! Признаюсь честно, тебя уже записали в смертницы, осталось только, выбить признание на кое-кого из военных.
– Тут он запнулся, сунув кулак в рот, видимо коря себя за излишнюю откровенность.
Виноградова присвистнула:
– Я так и думала! Но поверь, черстос два вы бы меня сломали!
Хозяин кабинета усмехнулся:
– Не будь такой самоуверенной чертовка. И не таких ломали!
Вместо ответила красавица Виноградова подскочила к камину( знание старинное и по всюду стояли камины, причем хотя сам Владивосток был основан лишь в 1860 году, но на его стоял небольшой китайский город, от которого и сохранилась построенная при Маньчжурской династии тюрьма!). Несмотря на майское тепло, города расположенного южнее Киева (если считать по широте), китайский камин пылал. Видимо его запалили на тот случай, если кого-то придется активно "допрашивать" прямо в кабинете следователя. Несколько клешней, кочерга, кучки ждали своего часа. Виноградова недолго, думая окунула свою босую ножку в огонь. Ощутила жуткую боль, но заставила себя даже, не поморщиться, а потерла ступней об угольки. Немного задержалась и пропела:
– Я люблю тебя боль! Хоть бываешь порой очень сильной! Я люблю тебя боль и надеюсь, что это взаимно!
В кабинете послышался слабенький запах паленого, и Виноградова сменила ногу, продолжая пальчиками перебирать угольки и при этом откровенно улыбаться. Следователь просто покачал головой и выпятил глаза:
– Да ты просто йог! Такая мужественная!
Вместо ответа летчица подскочил к нему, и решительно схватила пальчиками, только побывавшей в огне и покрывшейся мелкими волдырями ноги старшего следователя за нос: