Отцы-основатели.Весь Саймак - 9.Грот танцующих оленей
Шрифт:
— У меня возникла такая же мысль, но с одной оговоркой. Если после смерти ничего не происходит, то ее депрессия должна была усилиться. Полагаю, изменение настроения Дженни в лучшую сторону объясняется только одним: ее контактеры верят, что после смерти что-то есть. Возможно, у них даже имеются доказательства. Нет, речь не о вере и религиозных убеждениях: Дженни реалистка и не поддается иллюзиям. Ее не соблазнить тривиальными рассуждениями. За этим стоит нечто большее.
— Вы можете запросить информацию и изучить ее.
— Нет, не могу. Пока нет. Она узнает. Тем самым я суну нос в ее личный проект. Мои операторы очень ревностно относятся к собственным банкам информации,
— Мы должны постоянно иметь в виду, — сказал Аллен, — что от чужаков к нам приходят не просто слова и идеи. Они передают и нечто другое — то, что операторы ощущают, формулируют и сохраняют в виде информации: страхи, надежды, ощущения, остаточные воспоминания, философские положения, моральные оценки, потребности, горести…
— Да, вы правы, — согласился Томас, — эти чувства не попадают в наши банки данных. Имей мы их в своем распоряжении, в каком-то смысле нам было бы легче, но в то же время это усложнило бы работу.
— Пол, я знаю, что человек, оказавшийся в вашем положении, зачастую теряет душевный покой и даже ставит под сомнение целесообразность проекта. Но вам следует помнить, что проект продолжается лишь немногим больше двадцати лет. И за такой короткий промежуток времени мы добились многого.
— На самом деле проект, — возразил Томас, — начался сто лет назад. Когда один старый джентльмен вообразил, что он беседует со звездами. Как его звали? Вы помните?
— Джордж Уайт. Последние годы его жизни, вероятно, превратились в сплошной кошмар. Правительство без устали подвергало его всякого рода проверкам и тестам. Они до самого конца не оставляли его в покое. Подозреваю, он был бы намного счастливее, если бы ему никто не поверил. Естественно, они его избаловали. В какой-то степени это облегчило ему жизнь. Мы продолжаем баловать наших телепатов. Устраиваем им роскошные условия жизни, словно в лучших клубах, и…
— А другого и быть не может, — перебил его Томас. — Они все, что у нас есть, — наша единственная и главная надежда. Конечно, мы сделали заметные успехи. Можно даже назвать это прогрессом. Мир превратился в свободную конфедерацию, войны давно остались в прошлом. У нас есть колонии, промышленность перенесена в космос. Началось терраформирование Венеры и Марса. Мы даже совершили одно неудачное путешествие к звездам.
Но у нас есть и проблемы. Несмотря на экспансию в космос, наша экономика до сих пор подвержена кризисам. Мы постоянно находимся на грани экономической катастрофы. Неимущих становится все больше, а мы ждем наступления дня, когда сможем решить их проблемы, — но этот день так и не приходит. Развитие синтетических молекул даст нам мощный толчок вперед — я не понимаю, почему политики так рвутся к БСС. Я рассчитываю, что Гарнер добьется успеха в обучении чужаков законам нашей экономики, но пока каких-либо заметных достижений нет — и, вполне возможно, не будет. Следует учитывать все варианты. Мы постоянно возвращаемся к проблеме экономики.
Я надеялся, что у других телепатов появятся новые идеи, но… и здесь пустышка. Наше несчастье в том, что проектов множество, а отдача минимальна. Кажется, что большинство телепатов движутся в ложном направлении. Однако мы не можем их без конца перебрасывать, пытаясь найти что-то другое. Возьмем, к примеру, Мэри-Кей. Возможно, она нашла нечто очень важное, Мэри так заинтересована происходящим, что перестала искать ответы на наши вопросы. И даже в тех редких случаях, когда она пытается, ей не удается узнать ничего нового. Никакого результата — лишь ощущение эйфории. Совершенно бесполезное направление,
— Мне кажется, величайшая проблема состоит в том, какие люди оказываются телепатами, способными работать у нас, — заметил Аллен, — Джей наш единственный ученый. Остальные не способны оперировать необходимыми в работе терминами и понятиями. Нам следовало обучить некоторых из них.
— Мы пытались, — ответил Томас, — но ничего не вышло. Они особенные люди, очень чувствительные и требуют величайшей осторожности в обращении — в противном случае их можно погубить. Все они пребывают в состоянии постоянного стресса. Многие обычные люди сошли бы с ума, узнав, что находятся в контакте с чуждым разумом. У нас подобные случаи тоже бывают, но крайне редко. Наши телепаты держатся, но нуждаются в помощи. Моя работа в том и состоит, чтобы им помогать. Они приходят ко мне со своими страхами, сомнениями, удачами и радостями. Они плачут у меня на плече, а иногда и кричат на меня…
— Меня поражает другое, — вмешался Аллен: — Как им удается общаться с теми, кто не наделен телепатическими способностями. Ведь в их глазах мы все должны выглядеть неуклюжими животными. Однако они сохраняют в себе человечность. А еще я заметил, что телепаты никогда не завязывают дружеские отношения с чужаками. Книги… Пожалуй, я использовал бы именно такое сопоставление: они относятся к чужакам как к книгам, которые берут с полки, чтобы узнать что-нибудь новое.
— Все, за исключением Джея. Он состоит в довольно близких отношениях со своим последним контактером. Называет его Эйнштейном. Никто из других телепатов не дает чужакам имена.
— Джей хороший человек. Разве не он разработал идеи, связанные с синтезом молекул?
— Верно. Он стал одним из первых удачливых операторов. Точнее, первым, кто хорошо перенес мозговой имплантат. У других также имеется имплантат, но у них возникают проблемы. Иногда очень серьезные. Конечно, благодаря Джею нам удалось продвинуться вперед.
— Пол, неужели имплантат так необходим?
— Парни с самого верха считают, что да. Если говорить о технической стороне вопроса, я знаю об имплантатах слишком мало. Во-первых, нужно найти подходящего телепата — не просто классного, но обладающего специальными качествами. Затем делается имплантат — не для того, чтобы увеличить дальность, как полагают некоторые, а для усиления естественных способностей того, кому он предназначен. Кроме того, одной из его функций является хранение информации. По сути дела, дальность не так уж важна. Впрочем, в этом нет ничего удивительного, поскольку волны, или импульсы, или что там еще телепаты используют для общения, действуют мгновенно. Факторы времени и расстояния теряют всяческий смысл, а на импульсы невозможно воздействовать в электромагнитном спектре. Это совсем другой феномен.
— Ключ ко всему проекту, — заметил Аллен, — естественно, лежит в формировании и обострении способности записывать и хранить информацию, которая передается во время сеанса телепатической связи. Развитие науки по изучению волн, испускаемых мозгом.
— Совершенно верно, — согласился Томас, — Невозможно рассчитывать на память телепатов. Многие из них — большинство — имеют лишь общее представление о том, что им говорят; они работают с информацией, недоступной их пониманию. Вероятно, они улавливают общий смысл, но большая часть не фиксируется их разумом. Естественно, Джей — исключение из правила. Поэтому у него процесс проходит легче. Но что касается остальных — нам приходится записывать их разговоры в банк данных.