Отдаешь навсегда
Шрифт:
67
— А еще я мечтала увидеть зеленый луч, — из дальнего далека доносится до меня Лидин голос. — Мы с матерью как-то были в Гагре. Мы жили не у моря, а повыше, в самом предгорье, снимали комнату в двухэтажном чистеньком домике у армянки Вартуш, по-русски — Роза. Она была худая и желтая, эта Вартуш, у нее болела печень, и такие случались приступы, что она кричала на всю Гагру, пока не срывала голос. Однажды Вартуш рассказала мне про зеленый луч. Он появляется, когда солнце садится в море, и тот, кто его увидит, будет счастлив всю жизнь.
«А вы когда-нибудь видели этот луч?»-
«Я вижу его каждый раз, когда черти рвут мою печенку».
Мне было тогда лет тринадцать, и так хотелось, Сашка, быть счастливой, что я каждый вечер убегала к морю. Я пялилась на заходящее солнце, круглое, косматое, глаза слезились, болели, и я ничего не видела — обычные желтые лучи. А солнце садилось в море, и по нему бежали светящиеся полосы, и облака где-то там, над Турцией, были розовыми, словно подожженными снизу, и я махнула рукой на зеленый луч и решила не идти в последний вечер к морю, потому что уже нужно было укладываться к отъезду.
Я рассказала Вартуш, что так и не увидела зеленого луча, и она погладила меня по голове, а ладонь у нее была горячая-горячая — утром снова черти рвали ее печенку…
«Не расстраивайся, — сказала она, — ты будешь счастливой и без этого луча».
И такая меня, Сашка, обида разобрала, я даже заревел» от этой обиды. Как же я буду счастливой, если я не увидела зеленого луча, это она из жалости говорит, что я буду счастливой, из жалости ко мне! Она уже теперь жалеет меня, потому что знает, что я не буду счастливой, — целый месяц прожила у моря и не увидела зеленого луча! И я опять побежала к морю. Села на груду нагретых булыжников, и опять уставилась на солнце, и стала уговаривать шепотом зеленый луч появиться хоть на мгновение. «Миленький мой, хорошенький лучик, покажись хоть на одну секундочку, а больше мне и не надо». Но, видно, этот луч был как дождь. Это бабка моя говорит про дождь: «Не идет, когда просят, а идет, когда косят, не идет, когда ждут, а идет, когда жнут». Я его ждала — вот он и не появился. А солнце садилось, садилось, уже один краешек лежал на волнах, и я закрыла лицо руками, а потом вдруг отняла их — и в глаза мне ударил зеленый луч… Представляешь, ударил…
Лида смяла салфетку и перевела дыхание, она дышала хрипло и часто, будто в этом огромном, почти пустом зале ей не хватало воздуха.
— Это был даже не луч, а зеленая точка, такая зеленая, Сашка, ну, как первая трава после дождя, как первые березовые листочки… Нет, ярче… Я даже не могу тебе рассказать, какая она была зеленая, эта точка на горизонте! Она ослепила меня и исчезла, но я видела ее, понимаешь, видела.
— Ты счастлива? — шепотом спрашиваю я и замираю.
— Очень, — отвечает Лида, и в ее глазах — пронзительно яркие зеленые лучи. Как первая трава после дождя, как первые березовые листочки… Нет, ярче… — Я так счастлива, Сашка, что у меня от счастья даже немножко кружится голова.
Я прижимаюсь щекой к ее горячей руке, и мы уходим. Официантки неодобрительно смотрят нам вслед, и человек в мешковатом костюме смотрит нам вслед — видел ли он когда-нибудь зеленый луч? Или хотя бы зеленую точку на горизонте, когда солнце садится в море?… А Лида видела! И я видел… в ее глазах.
68
Сижу у Андрея, делаю выписки из Горького для дипломной. Андрей отчитывает своих «голопузиков»-
— Представляешь, Саша, все вместе, — счастливо и потерянно смеялась Тамара, отряхивая с меня мел, — новая квартира и Андрюшкин диплом… Просто не знаю, как я это выдержу!
Так вот, она на работе, Андрей отчитывает «голопузиков», а я занимаюсь. Приходит Юра Рябинин, Андреев приятель. Подружились на товарной, но Юра в прошлом году закончил медицинский и больше туда не заглядывает Хороший парень, спокойный, уравновешенный, начитанный. Работает в спецполиклинике, где проверяют шоферов.
— Слушай, старик, как у тебя со зрением? — спрашивает Юра и тянется за томиком Горького, который, я отложил в сторону.
— Единица, а что?
— Я почти уверен, что ты смог бы получить медицинское разрешение водить машину. — Юра рассеянно листает книгу. — Ты же понимаешь, откуда это «почти». Без тщательного осмотра точно говорить трудно.
— Это-то я понимаю. — Я удивленно перевожу взгляд с Юры на Андрея — что они еще задумали? Я другого не понимаю — на кой оно мне сдалось, ваше медицинское разрешение?
— Но ведь без него ты не сможешь получить права любителя. Тебя просто не допустят к экзаменам! — Юра захлопывает книгу, досадуя на мою несообразительность.
— Послушайте, братцы, — решительно говорю я, — не медленно выкладывайте начистоту и по порядку все, что вы затеяли! Или…
Юра и Андрей переглядываются.
— Видишь ли, — Андрей осторожно забирает у меня однотомник, — Юрка узнал, что ты мог бы через Министерство социального обеспечения купить со скидкой «Москвича». Все упирается в медицину — можно или нельзя тебе водить машину. Юрка хочет, чтоб ты к ним заглянул…
Только и всего? Тьфу, черт, я уже невесть что подумал.
— «Москвича» с ручным управлением, — поясняет Юрка, а я вспоминаю: «комбинат ручного труда», — Ты бы запросто мог его водить. Это ничего, — торопливо бросает он, когда я протягиваю вперед культи, — там что-то подделывают. Я в технике не очень, но я видел в Бресте одного такого парня, он запросто водит машину, Тебе нужно подъехать к ним на комиссию, Сашка. — Андрей взял листок бумаги и ловко рисует на нем смешного чертика. — Он тебя устроит без очереди.
69
Вечером, когда я валялся на тахте с томиком Пастернака, к нам зашел участковый уполномоченный, молодой щеголеватый лейтенант в ослепительно белых перчатках. Поздоровавшись, он достал из планшетки домовую книгу и попросил:
— Предъявите, пожалуйста, ваши паспорта.
— Садитесь, сейчас поищем, — ответила Лида. — Саша, где твой паспорт?
— В шкафу на полке.
Лейтенант сел к столу, положил свою планшетку, фуражку с малиновым кантом, небрежно бросил в нее белые перчатки и углубился в домовую книгу.