Отдать душу (сборник)

Гравицкий Алексей Андреевич

– Так казалось не только тебе, - пробормотал я.

– Да, - задумчиво произнес вол, в его глазах стояли слезы.
– Ну что ж, иди. Город примет всех, кто идет к нему. Иди же, он ждет.

И он снова опустил тяжелую голову.

Аллея кончилась. Посыпанная песком дорожка уперлась в лестницу, резво убегающую вверх. Я тяжко вздохнул и побрел туда, куда уводили ступеньки.

Она казалась бесконечной, эта лестница, но, как и все в этом мире, она кончилась. Я вышел на широкую площадь и

остановился с раскрытым ртом. На противоположной стороне площади возвышался сказочной красоты дворец. Блестящие золотом шпили беззастенчиво и как-то дерзко упирались в небо. Я загляделся и пропустил тот момент, когда к моим ногам спикировал огромный орел.

– Ну, вот и ты, - размеренно произнес он хриплым голосом.
– Идем, я провожу тебя к нему.

Я посмотрел на орла. В нем, в отличие от его предшественников, не было и грамма эмоции. Ни веселья, ни ярости, ни грусти. Только блестело золотистое оперение и глаза. Умные глаза, мудрые. А в несуразной фигуре, что запрыгала вперед по площади, чувствовалась смертельная усталость.

– Стой!
– окрикнул я.

Орел повернул голову, стрельнул взглядом.

– Куда ты ведешь меня?

– В Город. Ты шел к нему, и он тебя ждет.

– Какой город?!
– не выдержал я.

– А это уже тебе решать, - загадочно произнес пернатый собеседник и взмахнул крылом, указывая мне на широкие двери золотого дворца.

Десять ступенек - десять тяжелых шагов, огромные золоченые двери неимоверная тяжесть, а дальше...

Коридор уносился куда-то вдаль, разделяясь на сотни переходов, комнат, залов, коридорчиков...

– Я пришел, - сообщил зачем-то я.

– Пришел...
– эхом разнеслось под высокими потолками.

– И что дальше?
– разозлился я.

– Дальше?
– отозвалось эхо пустого дворца.

– Дальше, - подтвердил я.

– Дальше, - прошелестело над головой.
– Дальше ты должен найти то, за чем пришел.

От неожиданности я вздрогнул:

– Кто ты?

– У меня много имен, - уклончиво ответил тихий умиротворенный голос. Всякий, кто здесь появлялся, давал мне новое имя. Особенно писатели, поэты, художники. Даже те, кто не доходил, чувствовал меня инстинктивно или придумывал для себя, давая новое имя.

– Тогда...
– Я задумался, вспомнив льва, вола и орла.
– Тогда я буду звать тебя Город.

– Хорошо, - в голосе появилась ироничная нотка.
– Чего ты хочешь? Спрашивай.

– Ты знаешь, как я сюда попал?
– спросил я, чтобы хоть что-то спросить.

– Так же, как и все другие. Тебе стало невыносимо в твоем мире, и ты пришел ко мне. Тебе нужно успокоение, ты его получишь.

– Откуда вы все знаете, что мне нужно?
– вспылил я.

– Ты пришел сюда потому, что

тебя...

– Не надо, я знаю, - оборвал я его.

– Прислушайся, - вкрадчиво прошелестел голос.
– Я дам тебе совет.

– Не надо!

– Да, но...

– Я сказал - нет. Не желаю я ваших советов. Отчего себе никто не советует, все стремятся посоветовать другому. Легко жить чужой жизнью, только как до своей дело доходит, все дураками оказываются. И выясняется, что хоть на чужих ошибках учиться правильнее, на своих все же легче.

– Зачем ты так?
– расстроился Город.
– Ну, неприятности у тебя, ну и что. Не отчаивайся. Кто любит, тот любим.

– Кто светел, тот и свят, - продолжил я.
– Ты никому этого раньше не говорил?

– Говорил. Ну и что?

– А то, что туфта все это.
– В душе вновь заскреблись чувства, от которых я тщетно пытался бежать.
– Тот, кто любит, - кретин, никчемный страдалец. Тебе никогда не приходило в голову, что любовь может быть без взаимности. Любовь в одни ворота.

– Ты хочешь сказать, что тебя никто не любит?
– зашелестел голос.
– А может, ты просто не хочешь этого видеть?

– Какое мне дело до всех, когда она...
– начал было я, но осекся.

– Так ты...

– Да...

– Жаль.

– Меня?
– я не заметил, как перешел на крик.
– Я не просил жалости.

– Да, но тебе ведь хотелось, чтобы тебя пожалели, - заметил голос.

– Возможно, - сердито пробормотал я.
– Но я ненавижу, когда меня жалеют. Я не хочу...

– А чего ты хочешь? Не знаешь? Ты устал. Ты просто поистрепался. Присядь, отдохни, подумай. Иногда это необходимо. Располагайся.

Я не стал спорить, просто сил уже не было, рухнул на пол там, где стоял, прислонился к золотой колонне. По залам пронесся ветерок. Теплый, ласковый, нежно потрепал меня по волосам, дохнул горьковатым запахом степной травы, высушил воспаленные глаза. Время потеряло всякий смысл, потерялось...

Я поднялся на ноги. Былой прыти не было, но зато ушла боль, тоска и усталость. Исчезла пустота и холод в душе, наметился какой-то смысл в грядущем бытии.

– Спасибо, - тихо поблагодарил я.

– Не стоит, - отозвался шелестящий голос.

– Я загляну еще, - полувопросительно-полуутвердительно пробормотал я.

– Как знать, - откликнулся Город.
– Тебе должно стать очень плохо, чтобы ты снова смог попасть сюда. Так стоит ли? Лучше пусть все будет хорошо. Иди и не хандри так больше.

– До свидания, - по-дружески улыбнулся я.

– Свидания. Свидания... Свидания?..

– Кончай дурачиться, - расстроился я.
– Ведь не привиделся же ты мне.

– Виделся...