Отдел
Шрифт:
— Опять фимозный, что ли? — так неожиданно спросил доктор, что Игорь растерялся в очередной раз.
— С фимозом, говорю, лежал? — уточнил доктор. — Я в педиатрии халтурил и много, вроде, чего делал, но из других пациентов никто не помнит, что я там был, только поток фимозных не иссякает. Такое чувство, что их миллионы и у всех них хорошая память на лица. Я кого-нибудь из них когда-нибудь придушу.
— Я с аппендицитом лежал, вы у меня книжку Зощенко взяли, — сказал Игорь, надеясь, что это как-то освежит память доктора.
Злобная рожа доктора на миг озарилось каким-то добрым светом.
— Самое интересное, что Зощенко помню, — сказал доктор, — а значит, и тебя помню частично, потому что возле тебя какой-то придурок малолетний терся и специально
Доктор хотел продолжить, но тут скрипнула дверь и лицо доктора омрачилось. Молча кивнув Игорю, доктор вышел. Игорь стал заинтригованно коситься в ту сторону, куда все пропадали и откуда все появлялись, но увидел только смутный светлый прямоугольный проем и такой же смутный силуэт. Дверь скрипнула еще раз и с характерным прочным деревянным звуком затворилась.
— Ну, здравствуйте, Игорь Петрович, — послышался бодрый голос, хозяин которого не спешил появиться в Игоревом поле зрения.
По линолеуму скрипнули ножки придвигаемого стула или табурета, Игорь попытался повернуться в сторону говорившего, но очень холодная рука легла ему на плечо, останавливая.
— Не надо, не шевелитесь, вам еще пару дней покоя не повредит, — сказал голос.
— Как-то невежливо с потолком разговаривать, — заметил Игорь.
— Я это как-нибудь переживу, — сказал Олег, а судя по голосу, это был именно он.
— Сказали, что вы решите, можно ли мне звонить или нет, — сказал Игорь бегающим пятнам света и тени на потолке.
Олег застенчиво помычал, как бы подбирая слова.
— Просто я даже не знаю, что думает жена по поводу моего отсутствия. Я знаю, что вы знаете, что она ушла, но все равно, мы ведь близкие люди, как никак. Должна же она как-то переживать, и я, соответственно переживаю сейчас, что она переживает.
— Она не переживает, — с удивительной беззаботностью откликнулся Олег на опасения Игоря. — Я всем вашим близким, которые на ваш номер звонят, говорю, что вы в служебной командировке, где исключены всякие контакты. В принципе, так оно и есть. То, что вы находитесь в больнице, вполне может считаться командировкой. Думаю, не стоит показывать вас, облепленного гипсом, чтобы их не расстраивать. Подождите пару дней и говорите, что вернулись и все у вас хорошо. Тем более все у вас действительно гораздо лучше, чем у остальных.
Олег сам подвел к вопросу, который Игорь боялся задавать, но даже теперь, когда Олег предоставил Игорю возможность задать этот вопрос, Игорь все равно не решался произнести его вслух.
— Я правильно понимаю, что что-то случилось, пока меня не было? — спросил Игорь у потолка.
— К сожалению, да, — сразу же ответил Олег, — причем не пока вас не было, а буквально через час после того, как вы ушли из котельной. Сначала отключилось наблюдение, я попытался позвонить Сергею Сергеевичу и Игорю Васильевичу, но они уже не отвечали. Мы подъехали минут за двадцать, а там уже все кончено было. Абсолютно все зачищено. Кто-то закинул две гранаты в форточку, кто-то разгромил все служебные помещения, включая подвал и агрегат для сбора показаний. Хорошо еще, что они до наших данных не добрались, хотя и уперли все железо подчистую. У Саши только иллюзия была некоей власти над данными отдела, там все в «облаке» сохранялось, а сервера «облака», к счастью, не у вас находились. Я возможности нападения опасался с самого начала, потому что этим когда-нибудь все и должно было закончиться.
Игорю лень было спрашивать про «облако», потому что по контексту он как-то угадывал, что это за способ хранения
— Но и это еще не все, — продолжил Олег, пока Игорь приходил в себя после таких новостей, — они еще и ваши квартиры посетили, и дачу Игоря Васильевича сожгли дотла. С одной стороны, их можно понять, мы их все-таки убивали, с другой — сами они ведь не умирали, они ведь только оболочки лишались на время. Кроме того, очень хорошо, что и вас никого дома не было, что у Саши друг к родителям свалил, что у Рината жена с дочками укатила к маме в гости, а то была бы реально катастрофа. Хотя и сейчас катастрофа, работать некому, заново всех набирать. Так что вам очень сильно повезло, что вы до дома не добрались, и мне тоже повезло, что вы не добрались до дома. Там все ремонтировать пришлось, а когда вы нашлись, то и жучки заново ставить.
— Но я ведь тоже мертвым нашелся, — сказал Игорь, прямо давая знать Олегу, что доктор от него ничего не скрыл.
— Ну, знаете, — тут же сказал Олег, несколько как будто сердясь, — странно слышать такие слова от человека, которого сначала и подозревали в том, что он каким-то образом и сдал отдел пришельцам. И вообще, вы все еще у меня на карандаше в некотором смысле, потому что чисто статистически то, что с вами произошло, это просто из разряда чудес. Как будто, знаете, ангел вас из пекла вынес или львы не стали есть. Я понимаю, что это все стечение невероятных сил, но эта глыба льда на крыше, которую не стали убирать, потому что конец смены был у рабочих, я выяснял, и они решили, что уже и так поздно, а по ночам никто не ходит, и если уж глыба упадет, то упадет без последствий. Как-то так.
Олег вздохнул, как будто разочаровавшись в умственных способностях Игоря, о которых он и до этого был не очень высокого мнения.
— Что касается ваших намеков и намеков Станислава Яковлевича…
Игорь вопросительно покосился на Олега, и от того это не укрылось.
— Ну, завотделением этим, — опять вздохнул Олег. — Я уже несколько раз ловил на себе его недобрые взгляды и слышал упреки. Но ведь мои возможности не безграничны. Одно дело несколько переломов и угасшая электрическая активность мозга и некоторые изменения в этом мозге, другое дело — множественные осколочные ранения и ранения, вызванные взрывной волной, и смерть, наступившая задолго до появления медицинской помощи, как в случае сотрудников отдела. И другие случаи, которые он пытается мне подсунуть, угрожая, в случае чего, придушить какого-нибудь человека с корочками прямо на операционном столе. Меня попрекают пневмонией, которая вас исцелила, а ведь она имела избирательный характер, если всех лечить подобным способом, то, знаете, список штаммов очень быстро разрастется, может перекинуться на других людей, другие виды, и даже думать не хочется, чем это все может обернуться. Вы, конечно, с удивительной легкостью встанете с больничной койки, но не факт, что кто-нибудь, кто крутился все эти дни возле вас, не подцепил что-нибудь во время вашего лечения и не отбросит после этого коньки, хотя я внимательно следил, чтобы этого не произошло. Но это ваш единичный случай, а следить за толпой таких больных — это выше даже моих сил.
— А как вы меня нашли? — спросил Игорь тут же, как только этот вопрос пришел ему в голову и прервал морально-этические экзерсисы Олега, которые он, кажется, готовился продолжать бесконечно.
— Банально, по телевизору, — ответил Олег. — Вашу разбитую морду несколько раз показали на телеэкранах и выложили в интернет.
— А морда-то почему разбитая была? — удивился Игорь, снова начав подозревать в своем попадании в больницу знакомых из темного переулка.
— Вы на молодых людей не гоните, — угадал его мысль Олег. — Когда такая масса льда опрокинула вас лицом на асфальт, то можете представить, что собой представляла ваша физиономия. И ваша голова, обмотанная бинтами, знаете, не добавляла шансов к тому, чтобы кто-нибудь из близких вас узнал. Вы бы, знаете, и сами бы себя не узнали в том состоянии.