Отдых на озере

Лерина Анна

Я помолчала, не желая продолжать эту философскую дискуссию, да и, откровенно говоря, не имея на неё сил.

– Ната, – заговорила я через пару минут, – как ты думаешь, что же с ним произошло на самом деле?

– В каком смысле? – не поняла соседка. – Всё же ясно, ты сказала. Утонул парень.

– Да, – поморщилась я. – Вот и следователь так сказал, или как эта должность называется, не разбираюсь я. Гришин этот.

–

Ну и? – удивлённо смотрела на меня Наташа.

– Наташ, неужели непонятно, о чём я спрашиваю? – Я говорила тихим голосом, но даже сама услышала в нём нотки раздражения.

– Абсолютный ноль, – пожав плечами, ответила Наташа. – Всё же логично. Пошёл плавать и утонул.

– Так он на берегу был! – воскликнула я. – Как он мог утонуть на берегу?! Не годовалый же малыш. Те и в ведре могут. И потом, он, по словам Влада, плавает как рыба. Плавал.

– Ну не знаю, – пожала плечами Наташа. – Я читала, что дети могут умереть от утопления и через день после того, как воды нахлебаются. Может, и со взрослыми это тоже работает.

– Серьёзно? – недоверчиво переспросила я.

– Ага, – приятельница подняла вверх указательный палец. – Изучи тоже правила поведения детей на воде, полезно.

– Ну хорошо, допустим, – кивнула я нехотя, решив почитать медицинские статьи на эту тему, как только доберусь до интернета. – А почему же он вообще, по-твоему, мог этой воды нахлебаться? Повторяю, Артём – спортсмен, плаванием с детства занимался.

– Это тебе Влад так сказал? – неопределённо ухмыльнулась Наташа.

– Не мне, а нам. Вроде бы.

– Ладно, Люб, чего гадать. Это не наше дело. Пусть полиция разбирается, как он там утонул. Вскрытие и всё такое. Количество воды в лёгких измерят и зафиксируют в своих бумажках.

Я молча пила свой чай. Возможно, Наташа и не лучший собеседник, когда дело касается моих сомнений и попыток аналитических изысканий, но другого у меня здесь пока все равно нет. В любом случае полиция будет тщательно разбираться в причинах смерти молодого парня. Если, как предполагает лейтенант Гришин, действительно произошёл несчастный случай и положенные по ситуации процедуры это однозначно подтвердят, я смирюсь. Кто я такая и что я могу противопоставить мнению экспертов?! Но сейчас, пока ещё ничего не ясно, мысль о невозможности подобного не давала мне покоя.

– Мам, а у нас тренировку отменили! – Севка вихрем ворвался

на веранду и вернул меня в реальный мир.

– Правда? – переглянулись мы с Наташей.

– Ага, – ответили хором мой сын и подоспевшая Яна.

– А по какой причине? – осторожно спросила моя приятельница.

– Не знаю. – Севка влез на скамью рядом со мной и крепко меня обнял. – Говорят, вроде Артём домой уехал, а Влад с Сергеем куда-то по делам пошли.

– А Лиля там с нашими осталась, – сказала Яна, тоже усаживаясь рядом с родительницей. – Только она почему-то плачет.

Наташа посмотрела на меня многозначительно. Я кивнула. Тренерам и воспитателю уже обо всём сообщили, а Влада и Шашкина вызвал на беседу Гришин.

– В общем, там скучно, и шутки никто слушать не хочет. Мы у Лили отпросились к вам, – резюмировал Севка.

– Какие шутки? – неосторожно поинтересовалась Наташа.

– О! – обрадовался мой сын открывшейся перспективе проведения мини-спектакля. – Сейчас расскажу. Значит, снесла Царевна-Лебедь яйцо, а Царевна-Лягушка икру…

– Так, я очень скоро к вам присоединюсь, – воспользовалась я ситуацией и, схватив телефон, улизнула к кривой сосне в зону вайфая.

Настроения слушать стендап-концерт, даже в исполнении собственного ребёнка, совершенно не было. Я знала, что примерно через четверть часа, полностью удовлетворённый полученной дозой внимания публики, он займётся чем-то менее травмирующим мою и без того натерпевшуюся сегодня психику. Тогда я просто посижу рядом, поговорю с ним о насущных вещах, а может, мне повезёт, и мы с ним просто помолчим. А уже завтра мне, должно быть, станет значительно лучше.

Пока Наташа, человек, очевидно, более стойкий и уравновешенный, слушала последние новинки Севкиного творчества, я села на чуть влажный пригорок под сосной и включила свой мобильник. Вспомнив о странных сообщениях от моей мамы, я пролистала их заново, вновь ничего не поняла и принялась набирать ответный текст, полный здорового недоумения.

– Любовь Михайловна? – услышала я откуда-то сверху.

Я подняла голову и увидела лейтенанта Гришина, высунувшегося почти по пояс из окна директорского кабинета.

– Да? – чуть смутившись, отозвалась я.

– Нехорошо, Любовь Михайловна, – покачал головой лейтенант. – Очень нехорошо.

Конец ознакомительного фрагмента.