Отец Феона. Тайна псалтыри
Шрифт:
– Ты? – с сомнением в голосе переспросил отец Феона.
– Я.
Сёмка угрюмо насупился и с вызовом посмотрел на учителя. В уголках глаз отца Феоны заиграли озорные искорки.
– Ну тогда объясни нам, чем тебя не устраивает Аристотель и учёные мужи-перипатетики?
– Меня-то? – шмыгая носом переспросил Сёмка. Лицо его вытянулось в растерянной и довольно глупой гримасе.
– Тебя, – утвердительно кивнул Феона, – ведь ты же не согласен?
– Я-то? – опять переспросил парень, глазами мученика глядя по
– Это не он. Это я сделала! – раздался за спиной тонкий, девичий голосок.
Обернувшись, Феона удовлетворённо улыбнулся. Юная воспитанница городского головы Юрия Яковлевича Стромилова , красная от стыда стояла за его спиной и нервно теребила жемчужное ожерелье. Настя была круглой сиротой. Два года назад её взяли в дом воеводы, после того как умерла от сухотки его двоюродная сестра, бывшая Насте приёмной матерью.
Освобождённый от необходимости врать, благородный Сёмка с видимым облегчением плюхнулся на колени рядом со своими товарищами.
– Влюбился, жених! – процедил сквозь зубы стоящий рядом Петька Бекетов, – а ещё друг, называется!
Стремительный и резкий Сёмка отвесил приятелю звонкую замакушину.
– Сам ты жених! – не сдержавшись закричал он, хватая Петьку за грудки, – кто записки писал? Кто ножичком на дереве имя нацарапал? Я всё видел!
– Ах, ты гад! – зарычал выданный с потрохами Петька и двинул Сёмке кулаком в нос.
Парни тут же сцепились и покатились по полу, колотя друг друга руками и ногами под глумливый смех одноклассников. Разнял драку закадычных дружков староста Димитрий. Огромными ручищами он сгрёб их в охапку, приподнял над землёй и встряхнул так, что у драчунов кости захрустели, а на пол с однорядок посыпались свинцовые пуговицы.
– Ай… ой… больно! – дружно завопили вмиг опамятовавшееся парни, быстро приведённые в чувства дюжим послушником.
– Отпусти, брат Димитрий, – махнул рукой Феона, – а то неровен час, душу вытрясешь, а им за содеянное ещё лозанов по филейным частям получать!
Староста ослабил крепкие объятья, освобождая драчунов. Отец Феона окинул их ироничным взглядом и нарочито мягко произнёс:
– Ну что же, дети мои, милости прошу взойти на козла для получения достойного ваших дел воздаяния!
Сёмка и Петька, исподлобья переглянувшись, спустили порты и молча улеглись на лавку сверкая голыми ягодицами. Школьный сторож Некрас, приободрённый собственной значимостью в предстоящей порке, в смущённом томлении стоял перед ведром с большим пучком розог, не зная какую из них выбрать для начала. Наконец ищущий взгляд его остановился на самом тонком и гибком ивовом пруте. Стряхивая капли воды Некрас, рассекая воздух стеганул прутом по своей руке. Зашипел от боли и весьма удовлетворённый результатом, назидательно произнёс, глядя на притихших детей:
– Как говорится, розга ум вострит и возбуждает память!
– Ну касатики, – добавил он, глядя на провинившихся, –
Некрас лупил Петьку и Сёмку изобретательно, со вкусом, после каждого удара читая вирши из школьного Азбуковника:
– Благослови, Боже, оные леса,
Иже розги родят на долгие времена…
Дружки мычали от боли, в кровь кусали судорожно сжатые кулаки, но к чести своей порку выдержали мужественно, без слёз и стенаний, не проронив ни слова. Получив по десятку ударов по тощим, вихлявым седалищам они, обиженно сопя и не глядя друг на друга, подтянув порты направились на свои места. Но сидеть у них получалось теперь исключительно боком и только после мучительного поиска удобного положения.
Решив вопрос с драчунами, отец Феона обратил наконец своё внимание на Настю всё ещё стоящую рядом с ним, и смущённо отводящую глаза от места расправы над бесшабашными, но незадачливыми своими «женихами».
– Ну, дочь моя, что же тебя смущает в писании досточтимого Иоанна Экзарха? – спросил он с интересом глядя на двенадцатилетнюю девочку.
Девочка бросила на учителя смелый взгляд и упрямо сжав губы проронила:
– Рассказывая об устройстве Земли и Мироздания, книга сия говорит, что Земной шар покоится в центре сферического небесного свода.
– С чем же ты не согласна? С тем что Земля – шар? – развёл руками Феона.
– Нет, – решительно замотала головой девочка, – С тем что Земля находится в центре мироздания.
– Вот тебе раз, – воскликнул учитель словесности, ёрзая на стуле – а что же там, по-твоему, находится?
– Солнце! – повернувшись к нему с наивной улыбкой ответила девочка.
От такого ответа глаза маленького монаха вылезли из орбит. От возмущения ему не хватило воздуха, и он глотал его раскрытым ртом как ящерица на весенней завалинке.
– Ты где набралась этих бредней? – прохрипел он наконец, вставая со стула. Во всех его движениях читалось явное желание скорейшим образом расправиться с дерзкой девчонкой, осмелившийся оспаривать раз и навсегда узаконенные церковью Истины.
– Погоди, отец Николай, – успокоил его Феона, жестом усадив обратно в кресло, – успеешь ещё анафему возложить, – любое утверждение предполагает доводы. Может они у неё есть?
Отец Феона холодно посмотрел на растерянную Настю и добавил, обращаясь к ней:
– Если сказанное тобой это только мнение, ты можешь оставить его при себе, так как оно никого не интересует, но, если это знания они должны быть безусловно доказаны. Начинай, дочь моя!
– Я не знаю, – ответила Настя, от волнения покрывшись красными пятнами.
– Я книгу читала. Там написано, что Солнце находится в центре Вселенной, а Земля и планеты вращаются вокруг. А ещё в книге написано, что есть такая зрительная труба, через которую можно смотреть на звёзды и видеть горы на Луне!